Серая пешка

12:39pm: Пара стихотворений из Севастополя
Развалины Херсонеса


Среди русалок и наяд
Грустит задумчивый друид,
Сопит, мечтает о других,
Тоской ослаблен, в дупель пьян.

Козе баян – играть фокстрот,
А фокстерьер – пасти козу,
И лук-порей – пустить слезу,
Русалке – пляж, друиду – грот.

Коза играет трам-пам-пам,
Не мир, а гармоничный сад.
Загнулся мохноногий пан,
Задрав бородку к небесам.

И оттого друид грустит,
Грустит и курит беломор,
Грустит и жрет какой-то сор,
На тени собственной сидит.

Среди колонн, среди руин
Другие помнит времена –
И белопенная волна,
И на просвет вино – рубин.

В купальнике бежит, визжа,
Русалка. Пляжный чебурек.
Друид, хотя не человек,
А смахивает на бомжа.

И мир не сад, а только пляж.
И жизнь не жизнь, а только сон.
Друид ослаблен и влюблен.
Какой ни есть, а все же наш.

Из репродукторов орут –
Не заплывайте за буйки.
И от друидовой тоски
Медузы сохнут, мухи мрут.




* * *

Омар Хайям прославился в веках
Тем, что любил омаров, но и раками
Не брезговал, а также выпить ракии,
Саке и вермута был не дурак.

И всякому известно, наконец,
Что он любил на пляже в Севастополе
Под этим вот пирамидальным тополем
Валяться.
Настоящий был мудрец!

3:42pm: Отец Ирины Васильковой lady_vi@lj Василий Васильков



~

Сама Ирина. Ирина Василькова, журнал ведет lady_vi@lj, кстати, отличный журнал.




~
Андрей Василевский, редактор "Нового мира". avvas@lj.




~
И другие непритязательные дачные московские фотографии, июльские. Штук двадцать, ну они там как-то на полутора страницах. Есть наверное и поудобнее сервисы, где фотографии можно выкладывать, но мне о них ничего не известно, как всегда.

5:45pm: Прямая речь. (В основном про любовь и бренность мира)
«Русский барин он, вот кто. И, как все баре, вальяжен и неспособен ни к какой организационной работе. К счастью».

«Мне уже лучше любви – подушка. Излюбилась баба».

«Мужчи-ина подсел? Да какой мужчина – это муж мой, а не мужчина. Гони, солнышко, его в шею. Или, хочешь, забесплатно забирай. В кредит. Он у меня парень беспроцентный».

«Еле пришкутылгала. Она несется, а я за ней – шкутыльг-шкутыльг».

«Бигают, тренируются – до ста лет хочут жити. А вси повмирають».

«А ты если что – объявление дай в газету. Одинокая сорокалетняя баба примет в дар мужичка, какого ни есть, завалященького. В хорошие руки, жилье-питание».

«Я знаю три языка – украинский, русский и окей».

«Ты можешь шибче перебирать своими кривулинками?.. И будь джентльменом – подай даме руку!»

«Оно бач тетенька с пудреницей. Губы уже нагугосила… Ще и улыбается соби в зеркальце. И не скажи, шо макияж в таком возрасте можно не делать – еще такие дедушки бравые есть…»

«А брови у него прямо на глаза падают. Старый хрыч. И на руке – шесть пальцев. Нет, ну зачем на каждой. Достаточно на одной».