: Кьеркегор, земляк Анаксагора
Древний датчанин Серен Кьеркегор знаменит прежде всего своей фамилией. Она столь сложна, что науке в лице меня до сих пор не известно, на какой слог нужно ставить ударение – еще существует вариант «Киркегард», им-то и предпочитает пользоваться настоящий историк философии: и звучит, и автоматически отделяет тебя от других людей, возводя в некую особую касту посвященных. Философы вообще любят напускать на себя таинственный вид, и чем более таинственный вид у человека, тем больше вероятность, что он философ.
«Дневник обольстителя» (в русском переводе «Наслаждение и долг»), конечно, стал бестселлером. «Страх и трепет» - всем известный рефлексивный труд (известный, конечно, не далее названия, что глубоко правильно и можно только приветствовать: настоящий философ не утруждает себя чтением предшественников). Куда там всяким «шокам и трепетам», постмодернистским девизам (всякая война, осуществляющаяся в условиях постмодернизма, обязана пользоваться рекламными слоганами) - ну, что такое «шок»? Это не по-нашему. То ли дело страх. То самое misterium tremendum, таинственное ужасающее, которое одно только и вос-хищает человека к Богу.
Кьеркегор, снискавший славу печальника, тот еще был хитрец. После разрыва с невестой он навлек на себя уединение и настрогал такое количество томов, которое невозможно прочитать в течение одной скромной человеческой жизни. Его многотомный «Дневник» не поднимешь без стремительного домкрата. Как полезно иногда бывает расставаться с невестами!.. Естественно, он оказал на всех, кто только стоял за его спиной и дышал перегаром, всякое там влияние. Да и как не оказать:
«…и вообще полной чепухой, баловством, да и оскорблением женскому полу было бы представлять себе соблазнение, в котором девушка совсем, совсем, совсем не виновата».
«Нет, обычная жизнь более справедлива, она больше уравновешивает всё; от соблазнения есть только одно средство, и это — невинность».
«Чем более эгоистична Агнета, тем легче ее обмануть (ибо только очень неопытные люди полагают, будто легко обмануть невинность; существование весьма глубоко, и только хитрецам легче всего обманывать хитрецов)…»
Подобных афоризмов у Кьеркегора примерно столько же, сколько и звезд на небе (плюс-минус одиннадцать-двенадцать). Кстати, он писал под миллионами псевдонимов. В наше время он, возможно, завел бы себе четыреста ЖЖ. И не закончил ни одной книги. (ЖЖ никогда не заканчивается). Но зато его посты, без сомнений, цитировались бы взахлеб.
Древний датчанин Серен Кьеркегор знаменит прежде всего своей фамилией. Она столь сложна, что науке в лице меня до сих пор не известно, на какой слог нужно ставить ударение – еще существует вариант «Киркегард», им-то и предпочитает пользоваться настоящий историк философии: и звучит, и автоматически отделяет тебя от других людей, возводя в некую особую касту посвященных. Философы вообще любят напускать на себя таинственный вид, и чем более таинственный вид у человека, тем больше вероятность, что он философ.
«Дневник обольстителя» (в русском переводе «Наслаждение и долг»), конечно, стал бестселлером. «Страх и трепет» - всем известный рефлексивный труд (известный, конечно, не далее названия, что глубоко правильно и можно только приветствовать: настоящий философ не утруждает себя чтением предшественников). Куда там всяким «шокам и трепетам», постмодернистским девизам (всякая война, осуществляющаяся в условиях постмодернизма, обязана пользоваться рекламными слоганами) - ну, что такое «шок»? Это не по-нашему. То ли дело страх. То самое misterium tremendum, таинственное ужасающее, которое одно только и вос-хищает человека к Богу.
Кьеркегор, снискавший славу печальника, тот еще был хитрец. После разрыва с невестой он навлек на себя уединение и настрогал такое количество томов, которое невозможно прочитать в течение одной скромной человеческой жизни. Его многотомный «Дневник» не поднимешь без стремительного домкрата. Как полезно иногда бывает расставаться с невестами!.. Естественно, он оказал на всех, кто только стоял за его спиной и дышал перегаром, всякое там влияние. Да и как не оказать:
«…и вообще полной чепухой, баловством, да и оскорблением женскому полу было бы представлять себе соблазнение, в котором девушка совсем, совсем, совсем не виновата».
«Нет, обычная жизнь более справедлива, она больше уравновешивает всё; от соблазнения есть только одно средство, и это — невинность».
«Чем более эгоистична Агнета, тем легче ее обмануть (ибо только очень неопытные люди полагают, будто легко обмануть невинность; существование весьма глубоко, и только хитрецам легче всего обманывать хитрецов)…»
Подобных афоризмов у Кьеркегора примерно столько же, сколько и звезд на небе (плюс-минус одиннадцать-двенадцать). Кстати, он писал под миллионами псевдонимов. В наше время он, возможно, завел бы себе четыреста ЖЖ. И не закончил ни одной книги. (ЖЖ никогда не заканчивается). Но зато его посты, без сомнений, цитировались бы взахлеб.