Конец эпохи
В день смерти Леонида Ильича Брежнева я вырезал его парадный портрет из какого-то журнала, нарисовал вокруг него черную рамку и повесил на стену в комнате общежития №3 (Тройки) Новосибирского Государственного университета имени Ленинского комсомола, на первом курсе Механико-математического факультета которого я тогда учился.

Стена эта располагалась прямо напротив входной двери, поэтому все, кто входил в нашу комнату, сразу натыкались взглядом на траурный портрет. Неудивительно, что в этот же день, после занятий меня попросил зайти заместитель декана ММФ по нашему курсу Сергей Георгиевич Фосс, преподававший у нас теорию вероятности и математическую статистику.

Разговор у нас не получился. Сергей Георгиевич очень волновался и путано пытался донести до меня мысль о том, что “сейчас не время для иронии, которую могут не так понять” и что-то в этом же духе. И очень просил меня снять этот портрет. А я ему объяснял, что никакой иронии нет, что я этим актом лишь выразил значимость момента (ведь Брежнев стал вождем партии и государства за год до моего рождения, то есть, у меня с Брежневым была связана фактически вся жизнь) и снимать портрет категорически отказался.

Провисел он, помнится, дня три-четыре вполне спокойно, никто меня больше не дергал и никаких последствий этот инцидент не имел. Тогда еще, казалось бы, ничто не предвещало скорых перемен, но они уже ощущались. И смерть Брежнева в любом случае воспринималась как конец эпохи...

Первая версия текста - на сайте Korb.su