сосижоп слюнявчатый
Развиртуализовались с Борисом Николаевичем. Борис Николаевич передавал всем привет, очень смеялся над новостями. Очень смеялся. Вы, говорит, там совсем умом ёбнулись уже. Пили чай из настоящего самовара, с угольками и умопомрачительным запахом. Разговорились о разном, о демократии, о свободе, о приватизации, о Гайдаре, засиделись допоздна.

- Вы же, --- говорю, --- знали тогда, что будет? Что новый ГУЛАГ будет, что ФСБ всех подомнет под себя, ведь знали же? Что ну, блядь эта рыбоглазая, вошь эта пердячая или рычачая, какая она там. Ну что вот это все блядство. Что вот так всё будет?

Борис Николаевич кратко и грустно улыбается, в искусственном свете подземелья его состарившееся лицо делается печальным и будто ещё больше сминается.

- Да, конечно. Мы тогда были вынуждены принять такое положение дел, такой, как говорится, расклад сил. Вова мне тогда позвонил и страшно ругался, матерился, что мы, дескать, мешаем им развивать страну, что нужно уступить, что новые силы, понимаешь, подоспели, что, в общем, место пора освободить. Оскорбительно все это слушать было. От такого говна на побегушках, представь. Мдаа.... пиздец. Да, не скрою, наступил на горло собственной песне. Ну и вот, так и пошло.

- Вот гнида, тварь, грызун ёбаный.

- Да, я тоже так подумал тогда. Ну сажусь, конечно, "я устал, я ухожу, вот вам, значит, Вова, любите и жалуйте". Ну вроде нормально прошло, понравился всем Вова-губошлеп. Ну и ладно.

[.....]

- Ну блядь, это пиздец, конечно. Мы это все предполагали тут, да, но чтобы вот так откровенно... Вот говно.

Борис Николаевич вздыхает, поднимает плечи, оттопыривает нижнюю губу:

- Ну а что я мог сделать. Этот пидор уголовный уже всем рулил, все эти собчаковские друзья, все это тухлая пиздятина уже были при нем. А нас, на свалку, отнафталинили своё.

- Да, --- говорю, --- понимаю. Мы вообще в демсоюзе давно хотим через Обаму поджать ублюдка, Хиллари его сейчас активно ебёт, Сечину пиздюлей недавно навставляли по поводу "Никеля", ну вы в курсе, наверное.

- Ага, правильно, давайте. Вы там их помощней пидарасьте, нехуй быть такими жадными. Пиздюки-силовики, блядь. Хуевики, блядь. Они расслабились там, легли пузом кверху, типа тут все ихнее, и всем они рулят. А так ведь говно говном, нефтью и то торговать не научились толком, всё проебали. А Сечин этот вообще упырь, валите его нахуй.

[.....]

- Да, мы близко уже. Скоро офицерики взвоют снова, что госдеп, что враждебные силы, ну вся эта их хуйня обычная. Вот как взвоют, так значит, у нас получается. Тупые же как полена: то один на выборах победит, то другой, то блядь наоборот, типа никто не заметит, что где-то здесь наебалово. Суки.

Борис Николаевич долго молча покачивает головой и смотрит в одну точку. Его мохнатый свитер двигается в такт дыханию.

[.....]

- Мдааа... Все же дураки мы были, что не расстреляли эту мразь. Гуманисты, блядь. Всю! Под корень! Нахуй! Без остатка! Всё это их ебучее совковое племя, гебешников этих, хуешников. Вот же блядь. Вот веришь --- нет.... Только об этом жалею. Думаешь, стыдно мне за "устал ухожу"? Да в рот и за щеку ебать. И ссать и срать ещё сверху. Кучкой, блядь. Я утром проснулся на следующий день, хорошо, никакой этой пиздяной канители, ну, послал всех нахуй, конечно, в Борвиху поехал. Снежок, лес, воздух, красота. Птички, там синички, белки, вся вот эта хуета, понимаешь, расслабляющая. В пизду вас всех, думаю, делите там, пилите, в гробу я вас и в белых тапках видал. А вот, блядь, что не расстрелял --- жалею. Так жалею, что аж кулаки сжимаются. До сих пор. Сссссссука.

[.....]

Друзья, Борис Николаевич, конечно же, с нами и поддерживает нашу скорую победу над фашистами и офицериками из гебе и путинской тусовки. Борис Николаевич по понятным причинам не афиширует своего текущего положения и состояния, так что никакой информации такого рода мы пока не распространяем. Следите за новостями, ублюдки начинают суетиться и сучить лапками. Веселая жижка потекла из штанишек, как говорится.