Святотатство и блядство -- Day [entries|friends|calendar]
Маргарита

[ website | Блог Маргариты Шараповой ]
[ userinfo | livejournal userinfo ]
[ calendar | livejournal calendar ]

О культуре питания. [20 Sep 2005|07:45am]
Провожала подругу на трамвай. Собаки со мной: чау-чау на поводке и толстенькая чихуйня на руках. Посадила девушку в трамвай, уже обратно развернулась, вдруг окликивают два мальчика. Один на роликах. Сын близкой подруги. Чау-чау изошлась от радости, обожает его. А он смотрит так с сомнением на чиа-хуа-хуа и говорит с неприязнью:
- А что Ляля уже так разжирела, что сама ходить не может?!
Я потом усмехалась до подъезда. Как же это надо разожраться, чтобы уже и не ходить... хм, впрочем, кажется, скоро у меня лично будет такая проблема)
Аплодисментов: 1|Аплодировать!

Я. [20 Sep 2005|02:43pm]
Не писатель. И человек нежелательный.
Зачем тогда быть?
Аплодисментов: 11|Аплодировать!

... [20 Sep 2005|04:51pm]
В этот стылый осенний день я вышла из дома и доехала на незнакомую станцию метро, проехала ещё куда-то на автобусе, сошла на неизвестной остановке с разбитым стеклянным павильоном, перешла через дорогу и двинулась в указанном случайным одиноким прохожим направлении.
Светило белдное сентябрьское солнце, дул сиплый ветер вдоль замызганных заборов странных предприятий из нагромождения мрачных бараков, с внезапно выскакивающими из-под ржавых ворот яростно лающими псивыми собаками, тут же с зевотой присаживающимися, и вычухиващими блох, и уползающими обратно под забор в неведомую свою единственную жизнь.
На документе в виде четвертушки тетрадного листа значились название улицы и номер дома. Некий тупик, шесть, строение три.
Что-то тревожило меня. И я вдруг поняла. Ведь тот, кто был здесь неподалёку сейчас, и родился когда-то в этих Лианозовских пустырных просторах, и вот вернулся вновь...
Пройдя проулком, заваленном горами коричневых труб, мимо штабелей бетонных блоков, я приблизилась наконец к цели. Это было невзрачное здание ангарного типа. На нём не было адресной таблички, но я догадалась, что это именно то самое место, куда я шла. Догадалась по запаху. Который не отпускал меня уже более месяца. Запаху смерти, ни с чем не спутываемому.
Я нашла дверь, вступила в контору. Мужчина в линялой робе сидел в большом тёмном почти пустом помещении на блестящем чёрном пластиковом мешке, внутри которого угадывалось мёртвое тело.
- Здравствуйте, - чувствуя подступающий обморок сказала я и протянула мужчине бумажку. – Вот, мне сказали у вас поставить печать.
- А… ага! За госсчёт? – зевнул и потянулся мужчина, и, извлекая из кармана робы печатное приспособление, поднялся с трупа, шагнул ко мне, взял бумажку, приложил её к своему выпирающему тугому пузу, и приштамповал документ резко и сильно.
Приняв бумажку обратно, я проговорила:
- А когда? Где?
- Николо-Архангельское кладбище у вас. Где-то месяца через два сможете получить прах, - и без паузы потребовал. – Паспорт!
Я протянула документ.
- Да не ваш! А его!
- Извините, - я забрала свой паспорт и протянула другой. Покосилась на цементный пол с чёрным мешком.
- А… это он?
- Это? – мужчина усмехнулся. – Это вас не касается...
Мне показалось, что лежащее на полу пошевелилось. Возможно, просто разравнивалась, приминаемая до этого весом мужчины, пластиковая упаковка, но я почувствовала удвоенную дурноту. Однако, пересиливая себя, сказала:
- А прах… это точно будет он… а не кто-то другой…
- Ну, знаете ли, хотите присутствовать при кремации, платите, а раз за госсчёт, то уж и берите, что дают!
- Но, погодите, как же так…
- Да ваш это будет прах, ваш! – и мужчина вернул мне паспорт.
- Мой… спасибо…
Пластиковый мешок кажется зашевелился опять и я поспешно вышла на улицу. Вдруг подумалось, что меня так же могут запаковать сейчас заживо.
На улице встретились мужчина в белых тщательно отглаженных брюках и яркой белой рубахе, и дама в белом сарафане и белой широкополой панаме. Встречные были веселы, словно явились сюда на пикник. Неподалёку их ждал белый джип. Возможно, именно по дороге на пикник они сюда и заглянули.
Я опять пошагала по серым лианозовским промышленным пустырям, боясь этих чужих одиноких пространств. Тот, что пребывал теперь позади, в ледяных холодильниках мрачного ангара должен был вести меня по подобным унылым местам за руку, оберегая от страха пустот и возможных недобрых людей, но он и при жизни пренебрегал отцовской опекой, что уж ждать от него после смерти.
После смерти он стал для меня ещё большим проклятием, чем при жизни. Даже паспорта его в заднем кармашке джинсов я боюсь.
Аплодисментов: 2|Аплодировать!

navigation
[ viewing | September 20th, 2005 ]
[ go | previous day|next day ]