| Предновогоднее. |
[24 Dec 2005|11:54am] |
Декада перед календарной сменой лет одна из самых грустных вех в году. Так тоскливо не бывает даже перед собственным днём рождения. Отчего человечество столь чувствительно к уходящему времени? Ведь жизнь уходит каждый день так же неизбежно, как и в ночь с тридцать первого декабря на первое января…
Где только не приходилось встречать мне Новогодье. Однажды это было в Ворошиловграде [ныне, Луганск]. Естественно, это происходило на гастролях цирка.
Накануне праздника несколько дней лил дождь, потом ударил мороз, а затем опять полил дождь. Улицы, дома, деревья, провода и даже люди превратились в стеклянные поделки. Тридцать первого числа на последнее семичасовое представление, должное заканчиваться в одиннадцать вечера, явилось только пять зрителей. В зале их даже трудно было отыскать, поскольку сидели они в разных секторах полутёмной сферы. Казалось, что вовсе никого нет.
Представление в виду недостаточного зрительского процента должно было быть отменено. Но ждали до последней секунды…
Артисты переоделись для работы, и стояли перед выходом в манеж за занавесом форганга, хотя уже предвкушали отмену постылого действа. Ковёрный клоун стращал: «Вот сейчас как привезут из области пару автобусов с шахтёрами!» Но этого не случилось.
И, наконец, директор дал команду: «Спектакль отменяется!» Шпрехшталмейстер, едва сдерживающий радость, выскочил в зал и торжественно сообщил несчастным невидимым зрителям, что представление не состоится, и сразу же в форганге поднялся гвалт, топот и тут же тишина: артисты галопом разбежались переодеваться.
Зрители, как провинившиеся дети, понуро поднялись и по одному тенями разошлись.
К цирковой гостинице по стеклянному городу я возвращалась невероятно угрюмая. Лил дождь, покрывая одежду и волосы жидким стеклом. Мне чуть не до слёз было жаль этих пяти человек, почему-то решивших придти почти впритык к двенадцати ночи в цирк. Кто они, куда теперь побрели, и как же тяжко им, наверное, сейчас... и было-то худо, а после посещения цирка, сделалась ещё горше!
И я решила, что не буду праздновать нынешний Новый год.
Внезапно подбежала дрессировщица аттракциона экзотических животных, женщина волнующей меня красоты, взяла под локоть и стала расспрашивать, где и с кем я буду встречать эту ночь, приглашала веселиться в одной компании. Я отвечала неуверенно, внутренне твёрдо решив, что запрусь у себя и никуда не пойду.
Придя в гостиницу, и впрямь заперлась в номере, и легла в темноте мумией на кровать поверх покрывала.
Гостиница гудела взбудораженным ульем, кто-то постоянно стучался ко мне дверь, окликал, но я стоически не отзывалась. Всё думала о тех пяти зрителях, невинно преданных нами. Мы не должны были отменять именно это новогоднее представление, даже если бы пришёл один единственный человек.
Посмотрела на запястье со светящимися фосфорически стрелками часов. Без десяти минут двенадцать. Гостиница притихла, готовая вскоре взорваться десятками вылетевших пробок от шампанского, эйфорическими возгласами и пьяным смехом.
И мне сделалось отчаянно тоскливо, я уже готова была перевернуться в подушку и разреветься в надрыв.
Вдруг раздался спешный цокоток каблучков и частые стуки костяшек пальцев в дверь.
- Рита, да я знаю, что ты здесь! Я тебя знаю! Открой! Пойдём! Не медведничай!
Это была дрессировщица из аттракциона с экзотическими животными. И я подскочила, закричала: «Ну, иду, иду!», и побежала к людям, предав тех самых пяти зрителей во второй раз, уже окончательно.
Мы феерически встретили Новый год, а о тех зрителях я мучаюсь до сих пор.
|
|
Аплодировать!