При чем здесь Брумель?

Мило ДЕ АНДЖЕЛИС
Воспоминание (III)

Меня дожидается в лесу вереница касок
неторопливые люди вдоль поля
те, кто в хвосте и не снискал славы

расчесывая какой-нибудь укус, поправляя
одеяла и носки, в общем и целом

радио вызывает образ,
из ничего, глаза прикреплены
к нерву, к земным недрам

тело уже рвалось… пожалуй
градусов сорок… лезвие скальпеля

Мило, зачем оно нам?
…оно теряло кровь… еще оно…
челюсть была сломана… не могло говорить…

раненые смешиваются, во взаимной вражде,
записи исчезают, подожженные,
светлые мысли невесомые

я вижу легкий белый полог
до Сайни, суббота после полудня,
мой отец, поминаемый, сопровождал нас
в снегу, на подъеме

мы были здесь?.. в декабре?..

вежливо дав от ворот поворот умнику в нас
следя за прыжком Валерия Брумеля
два двадцать восемь, он русский

два участка мозга, два воспоминания
в едином танце, каждое конкретное
событие имеет свою конкретную дату

многие, те, кто устал, набились
в палатку и пьют ром

светило солнце, самое фальшивое солнце
ваших писем, из Милана, из Казале,
эдакий ряженый диверсант

…krassivi… krassivaia… минуту…
голое тело… не могло говорить… еще один удар
в наше горло и бесконечные капли

отец, угрюмый отец на небесах, мне
никак не увидеть тебя, я ищу тебя с путеводителем
и по радио, верчу ручки
пальцами и зубами, дай знать

даже если ты сегодня молчишь, ты, признающий
только один цвет для сонма своих друзей,
последний, ангельский голод.

1985

Туристу, впервые попавшему в Венецию, предстоит столько всего успеть. Покормить голубей на площади Святого Марка. Сфотографироваться перед базиликой. Взобраться на Кампанилу. Прокатиться на трамвайчике-вапоретто по Большому каналу. Постараться не заблудиться в тесных улочках и поторговаться с гондольером.
А лавки с сувенирами? Непременно следует обойти их все. Стеклянные безделушки с острова Мурано, кружева с острова Бурано, карнавальные маски.
А грузный официант в тесной траттории, который так виртуозно управляется с заказами, словно дирижирует оркестром? Скоро обнаруживаешь, что ты сам не последняя скрипка большого венецианского концерта, не стихающего ни днем, ни ночью.
Кстати, если вам в гостинице вдруг понадобится штопор, скажите на рецепции: «Каватаппи?»
Ни минуты свободного времени. Венеция -- как свадебное путешествие. Я же по московской привычке поглядывал в сторону книжных магазинов. Что там итальянцы читают?
Оказалось, много чего. Правда, предложение значительно превосходило спрос: магазин пустовал. Оглушенный обилием незнакомых имен на обложках, я в растерянности бродил вдоль книжных рядов. Наконец, взял с полки увесистую антологию современной итальянской поэзии, раскрыл наугад -- и не поверил глазам: «Il salto di Valery Brumel», -- черным по белому на середине страницы. «Ничего себе, -- думаю, -- привет из Москвы!» Сувенирам в чемодане пришлось потесниться.
Дома я вооружился онлайн-словарем с твердым намерением дознаться, при чем здесь Валерий Брумель, в итальянском-то стихотворении.
Медленно продирался я сквозь обрывочные фразы. Одна строка не вязалась с другой, смысл просачивался сквозь пальцы, пока не стало понятно: главный герой лежит в больнице, у него жар, и память подкидывает ему воспоминание о морозном дне, когда тот катался на лыжах. Мысли мечутся, герой наблюдает за ними как будто со стороны, пока не встречает в них того, к кому мог бы обратиться за помощью. Он обращается к своему отцу. Картинка сложилась.
Так при чем здесь все-таки Брумель?
Спросить бы у автора. Возможно, он расскажет о прихотливом свойстве памяти, о воспоминаниях, которые произвольны, но никогда не случайны.

Илья БЛАЖНОВ
"Московский спорт". №3, 2009. С.60--61.