переводческое
Как говорится, охота пуще неволи. Несмотря на отпуск (в этот раз я никуда не поехал) просиживаю у компьютера по 4-6 часов в день: вычитываю свой старый перевод «Часа Быка» для возможной вскорости публикации. Серьёзных ошибок нет, но есть несколько регулярных ошибок (т.е. повторяющихся постоянно), и к тому же — проклятые артикли! Так что работа кропотливая и утомительная.

Расскажу об этих регулярных ошибках, чтобы другие их не повторяли.


1. Очень распространённая ошибка, встречающаяся даже у опытных эсперантистов (и до определённого времени и у меня тоже) — путаница между словами delonge и antaŭlonge. Delonge означает издавна и до текущего момента включительно, а antaŭlonge — задолго до текущего момента. Оба слова зачастую переводятся на русский одним и тем же словом давно, что является причиной путаницы при переводе с русского на эсперанто. Например, мы давно знаем, что... надо переводить ni delonge scias, ke... (т. к. мы знаем это и сейчас), а мы давно узнали, что... — ni antaŭlonge eksciis, ke... (т.к. действие узнавание произошло задолго до текущего момента). Вот этот нюанс многие часто не осознают и используют delonge в обоих смыслах, что не есть правильно. К сожалению, этот нюанс я сам осознал лишь несколько лет назад, уже после того, как перевёл «Туманность Андромеды» и «Час Быка», потому и пришлось мне выкорчёвывать этот глюк в «Туманности Андромеды» перед публикацией и в «Часе Быка» сейчас.

2. В чём-то похожий нюанс есть в переводе русского творительного падежа после пассивных (страдательных) причастий («сделанное кем/чем»). На эсперанто это переводится двояко, в зависимости от контекста. Если слово, стоящее в творительном падеже, выражает инструмент действия (т.е. действие сделал некто или нечто посредством чего-то), то нужно использовать предлог per: бумага, покрытая знаками — papero, kovrita per signoj. Если же слово в творительном падеже выражает как раз деятеля (т.е. того или то, кто или что совершил это действие), то нужно использовать de (ну или fare de для уточнения, но это редко): земля, покрытая листьями — la tero, kovrita de folioj. Причём и тут могут быть смысловые нюансы, например, если по контексту кто-то намеренно покрыл землю листьями, а не листья сами покрыли землю, то нужно переводить la tero, kovrita per folioj (даже если деятель не указан непосредственно в этом предложении). Как видим, употребление de/per сильно зависит от контекста, формально подходить к нему нельзя, нужно понимать смысл не только данной фразы, но и окружающего её текста.

3. Наконец, те самые распроклятые определённые артикли. Я скажу, возможно, кощунственную вещь: я считаю, что введя определённый артикль в международный язык (призванный быть логичным и последовательным), Заменгоф сделал свою самую большую ошибку в жизни. Почему? Да потому что употребление артикля регулируется кучей противоречивых правил с исключениями, оставляя при этом большую область сомнительных случаев, где логически вряд ли возможно определить точно, нужен артикль или нет. В такой ситуации определённый артикль употребляется носителями западных языков (в которых такой артикль есть) просто по аналогии со своими родными языками. Для них такое употребление естественно, но при этом они привносят в эсперанто и идиоматичность употребления артиклей в своих языках, даже не замечая этого. Для носителей же безартикольных языков (например, славян) правильное употребление артикля превращается в постоянную головную боль.

Казалось бы, просто: определённый артикль употребляется тогда, когда точно определено, о каком объекте идёт речь. Но вот есть, например, такая тонкость: если я хочу сказать «дверь дома» — даже если о данном доме речь ранее не шла — я должен употребить артикль у слова «дверь» (т.е. la pordo de domo) в том случае, если эта дверь у дома единственная. А вот если это одна из нескольких дверей, то нужно говорить pordo de domo (или даже pordo de la domo, если дом уже известен, но неизвестно, о которой двери идёт речь). А теперь представьте, что я перевожу текст, в котором просто написано: «Он открыл дверь дома» — и всё. Я должен догадаться по контексту, одна была дверь у этого дома или нет. Кроме того, я ещё должен помнить, упоминался ли этот дом ранее (а может быть, это было сотней страниц выше?)

А ещё есть употребление артикля в «родовом» смысле, т.е. когда речь идёт о человеке как обо всём человеческом роде или о типичном представителе человеческого рода, то артикль нужен — la homo. Т.е. конкретный известный человек — la homo, неизвестный или некий человек — homo, но типичный человек (подразумевая — все люди) — опять la homo. Очень тяжело бывает переводить философские рассуждения (того же Ефремова, например), когда речь идёт то о некоторых людях, то обо всех, и в обоих случаях используется просто слово «человек».

А ещё есть исключения. Например, с частями тела всегда употребляется артикль, т.е. рука — всегда la mano (ну или la brako), даже если неизвестно, правая ли это рука или левая (особенно смешно это с зубами, или со щупальцами осьминога). Кстати, соответственно и душу нужно трактовать в этом случае как часть тела: она — всегда la animo (а также разум, сознание — la menso). А вот бог — dio употребляется без артикля (если речь о монотеистическом боге). А также почему-то названия наук (matematiko, fiziko, biologio и т.п.) употребляются без артиклей.

Но и это ещё не всё. Например, есть такой тонкий (но часто встречающийся) случай. Как правильно перевести он вошёл с искажённым лицом? Казалось бы, лицо — часть тела, и нужно употребить артикль. Ан нет. В данном случае выражение как бы показывает, какую из возможных «масок» герой надел на себя: он мог войти с искажённым, или, наоборот, с радостным, или с равнодушным лицом. Поэтому здесь артикль не употребляется: li eniris kun tordita vizaĝo.

Вот и представьте себе, как тяжело отслеживать все такие возможные случаи при переводе с русского, в котором артиклей нет. (Положим, в русском категория определённости иногда выражается порядком слов — а каково китайцам, у которых и артиклей нет, и порядок слов жёсткий?) Так что при переводе необходимо тщательно следить за контекстом, а зачастую и просто додумывать то, что хотел сказать автор, но не сказал, считая это ненужной подробностью (а в эсперанто эта подробность вдруг становится грамматически необходимой).



Ну вот этим я сейчас и занимаюсь, и, похоже, засел до конца отпуска. К сожалению, многие из этих нюансов я вполне осознал уже после того, как перевёл «Час Быка», за что сейчас и расплачиваюсь :)