David Tibet. Гитлер Словно Калки. Вот это — останки, отбросы
Осколки ушедшей эпохи
Быть может, часы песочные
Земли, покрывающей землю
Но ни в Вифлееме
Ни в Иершалаиме
Ни в Хоразаиме
И ни в Бефсайде
Не увидим мы вновь
На осла взгроможденного Бога
Но увидим
Увидим
На белом коне приближается он
Сверкающий меч в руке
«Смотрите, преобразился я в смерть
В миров разрушителя!»
Его руки связаны за спиной
На шее его петля
Какой мы цвет присвоим ему?
Каким наделим лицом?
Он может быть черным псом
Он может быть белым псом
Гитлер идет, словно Калки
Калки идет, словно Гитлер
Зубы. Зубы. Зубы. Зубы.
Но бессмысленные огни
Всё еще привлекают нас
Мы думаем, книги священные
Огнем и кровью написаны
Но что, если это вода?
Огонь превратился в кровь
Кровь превратилась в воду
А вода превратилась — во что?
В молоко? Или в пыль?
Иль в мочу? Или в ложь?
Гитлер идет, словно Калки
Калки идет, словно Гитлер
И становится всё пустотой
Но сквозь огонь проходит
Тайная мать (гсанг юм чен мо)
Тайный отец (гсанг яб чен по)
Гитлер становится Калки
Калки становится Гитлером
Красная лошадь и белая лошадь
Христос извивается на кресте
Христос улыбается в оплывшем булыжнике
Несет он не мир, но меч
Быть может, девственно ревет океан
Быть может, непостижимо падают звезды
О, все они говорят мне
Все они разъясняют мне
Гитлера словно Калки
Калки словно Гитлера
Где теперь бог твой?
Я укажу тебе разные формы бога:
Первая: Он висит на кончике дерева
Вторая: Он гвоздями прибит
К рукам всё того же дерева
И третья: Он парит и кружится
И хохочет сквозь космос
И настанет день, и увидит мир
О, настанет день, и увидит мир
Гитлера словно Калки
Калки словно Гитлера
Лежит он укрытый
Наполовину во времени и наполовину в пространстве
Сквозь дым курящихся благовоний
Я вижу его средь толпы
Я вижу: пересекает он горный пик
Если увидим мы вдруг человека
В самом его кровавом
Если увидим мы вдруг человека
В самом его основном
Скажем ли мы и тогда:
«Это реальность, это его природа»?
Что делает боль
Достовернее радости?
Боль и радость смешались друг с другом
Как грязь мешается с грязью
И чтоб разделить их
И чтоб их очистить
Мы к сути подходим с ножом мясника
И калечим природу
Бог — на кресте
Иль, быть может, три бога?
Если трое — один
Не приходящий и не уходящий
Не убавляющийся, не прибывающий
Но постоянный в единстве,
В материи и пространстве
И сквозь пространства он едет
И сквозь боль на коне он скачет
В потаенном сердце рождения
В потаенном образе тьмы
Глаза его стали закрытыми наглухо окнами
О человек человек человек
С его когтями и с его ложью
С его миром и с его болью
С его скорбью и с его любовью
И с его свечою надежды
Что мигает и гаснет
И умирает
Какая ж свобода в умении слышать
Когда звук крушения мира
Оглушает и режет и режет и режет нам уши
И терзает сердца
Гитлер словно Калки
Калки словно Гитлер
Катящийся и ревущий
Ликующий и трепещущий
Скорбь скорбь скорбь
Где орел летит
Где орел содрогается
Где орел камнем падает вниз
Где орел превратился в свинец
Все вещи сливаются воедино
И растворяются
Тогда начинается буря
И в космосе крутится водоворот
Поглощая все камни
И всасывая осколки
И время пульсирует
Кровью сердца
Если я растворюсь в твоем теле
Если я тщился найти
Белый свет в твоем духе
Если вместе мы канем в вечность
То ужель не заметим мы бурю
Которая ждать не хочет?
Вначале он появляется
На вершине холма
Затем он бежит
Через шумный город
Затем он стоит
Свободный от мира
Свободный от места
Свободный от жалости
О, дорогой мой Христос
Унесенный разбитым с печальной бурой земли
Зубы. Зубы. Зубы. Зубы. Зубы.
Гитлер словно Калки
Калки словно Гитлер
Гитлер
Калки
Пер. А.ЕмельяновUPD: Туда же в кучу:
http://nihil.kurskzerno.ru/tpm_symb.htm