zikoff's Journal

Ноль Ноль есть пункт и время отправленья
о дня, где о – колечко шланга, но,
где но – пожарной лестницы деленье
(подглядывать за будущим смешно),
мензурка, где свой пост уже скумекал
о головастик, длись в глазках молекул,
но – между горло режущих осок,
о морс, о марсианской вишни сок!
о риск, но риск, о – высь небесной ранчо,
но – вышка Джомолунгмы Коммунизма,
да разве я могла приехать раньше,
когда так велика моя отчизна:
косичка просоленного хребта
бросает тень на солнечную чакру,
ей не зарубцеваться никогда,
раз мне идти на мост, а не под арку.
От корки до подкорки только.шаг,
но о в объезд по окружной дороге,
он – организм, он защищен, мудак!
Мой трупик, ты отсюда делай ноги,
здесь диалектика, здесь нет дороги.

Ноль Ноль, ты вовсе не величина:
ты бич числа. Что на тебя ни множу –
все ты один. Да, я увлечена
и к твоему приглядываюсь ложу.
Твое прикосновение – синяк,
ты числовыводитель, бензобак,
как в черную дыру в тебя не ухнет
лишь меднокожий памятник Петру.
Я, всадник табуреточный на кухне,
гляжу, что дело движется к утру,
раз розовеет в серой мгле рейхстаг,
и кажется, что все стихи – пустяк
и люди все искусственны как Голем.
Ты, медиум меж числами и полем,
лежащим за шлагбаумом шкалы,
ты признак мира, где не мы глаголем,
откуда только сыплются нули,–
ты призрак, нет лица, глупейших черт,
придумать, разгадать его – о боже! –
Ноль Ноль, к тебе, как всякий интроверт,
я тяготею. Тяготенье – тоже
- паденье. Потому кончаю – лежа.

И к душам относясь как гинеколог
к таинственным отверстиям акме,
я нахожу до стадии иголок
дошедшие в них нити макраме.
И в точках остроты, на грани краха,
узор, ломаясь, вьет себя в гнездо:
Свалявшаяся пряжа – чаша праха
(но может быть, конечно, и ландо),
горшок, куда летят как стрелы иглы,
на что они, когда мишени гиблы?
Колчан уж полн, узор плешив и редок,
такой же вид имеет сеть разведок,
наверное. Везде летает моль,
в искусственных волокнах мыщц и тока
летает падла, сотворяя ноль
в плетенье хитром. Прямо рвет с наскока
носки, в которых греется нога
души. И видно, как она нага.

Оставив при себе слюну средь пира,
я смачиваю ею желчь сухую,
я даже куропаточек любила,
но все с почтовым голубем воркую.
Не свой и не чужой, он вестник или
шпион, предатель, переносчик, датчик,
хожу в стирающем – всем миром – мыле,
прополоскаться – не хватает прачек.
А он несет неведомые кванты,
женьшени, пробы грунта, чьи-то песни,
и так я собираю эсперанто,
но ты его уже не слышишь, вестник!
У нас была одна натура: веник,
цветы, кувшин, на пару – женщин пара,
мы рисовали: ты – как академик,
я – как примитивист и как попало.
Младенцам высоко, что взрослым – рядом,
они и просят, чтоб их взять на ручки,
хотя меня потом кормили ядом,
но жил во мне дебют любимой внучки.

Посол зверей, Д. шевелил ушами,
а М. соплей перешибал предметы,
был Р.из мест, где учатся ножами
приобретать особые приметы.
Слетались неудачники, и психи,
и звезды, и сидящие в Шамбале,
они передавали мне улики
своих миров и этим жизнь продляли.
Он склонен к воплощеньям, вестник или
шпион, предатель, переносчик, датчик,
ты так мне нужен, Ноль из звездной пыли,
все прочее – театр трико и пачек.

PS: Купил себе паяльник.
Три отвертки у меня уже есть.
Теперь я настоящий "крутой программист".