zoih's Journal

1989 BBC London. Их нравы.
Глава третья. КАК ТУЛЬСКИЙ «ЛЕВША» ГОСТИЛ У «ЖЕЛЕЗНОЙ ЛЕДИ»
http://fominsky.info/3.htm

"Можешь ли ты любить вечно, за пределами смерти? Без малейшего поощрения - ничего взамен? Смог бы ты любить без вклада, за одну мочу? Ты просто не знаешь, на что это похоже - любить таким образом, неослабно. Можешь ли ты действительно захотеть умереть, не зная?" Нет, я не хотел. Прежде чем умереть, для меня стало необходимо узнать, на что это похоже - любить таким образом. Так он меня поймал на крючок. Когда я открыл глаза, то уже скатывался с холма, и я все еще качусь" (Брюс Вагнер.Интервью с Карлосом Кастанедой ТЫ ЖИВЕШЬ ТОЛЬКО ДВАЖДЫ)

Как театр начинается с вешалки,
так общество начинается с общественного туалета.
Каков он, таково и общество.

Глава третья. КАК ТУЛЬСКИЙ «ЛЕВША» ГОСТИЛ
У «ЖЕЛЕЗНОЙ ЛЕДИ»

3.1. На недельку в Лондон
...
3.2. Как выручил «враг № 1» – Би-би-си
В понедельник Зося повезла нас в Советское Торговое представительство. До этого Чернухин рано утром надел спортивный костюм и сделал утреннюю пробежку. Оказывается, утром здесь спортсмены бегают прямо по газонам, зелёным, ровным, аккуратно подстриженным как наши футбольные поля, когда они ещё не вытоптаны. Прибежав через час обратно, Чернухин делился впечатлениями:
– Потрясающе! Как в сказке! Красота необыкновенная! Какие розарии, какие пруды с лебедями!
Это он забежал в Регент-парк, что за музеем мадам Тюссо.
– А люди, – говорит, – какие! Бегут трусцой и приветствуют встречных знакомых и незнакомых бегунов: «Сэнкью, сэнкью!». Боже, до чего приветливый народ! И в помине нет пресловутой английской чопорности!
А через два часа в советском Торгпредстве торгпред с интересом смотрел мои опыты по очистке воды, затем спросил, на сколько месяцев мы приехали в Лондон. Узнав, что всего на неделю, он, как и его подчинённый позавчера, сказал, что англичане не привыкли спешить, что за неделю у нас ничего не получится.
– А мы хотели уже послезавтра осуществить презентацию нашего способа очистки воды представителям западных фирм, показать им наши возможности, – начал было говорить Чернухин.
– Ну нет, – прервал его торгпред, – за один день мы никак не сможем организовать такую встречу. Любой из двух наших конференц-залов, хоть большой, хоть малый, можем предоставить в ваше распоряжение хоть сегодня. Но обеспечить присутствие в нём послезавтра представителей фирм никак не сможем – слишком мало времени! Да и нас тут осталось мало. О таких вещах надо за месяц договариваться.
Возвращались мы к обеду в гостиницу приунывшие. Сели в номере Еськова перекусить. И тут мне в голову пришла мысль. Говорю Чернухину:
– А ведь в прошлом я числился диссидентом, был осуждён. А недавно был реабилитирован Перестройкой. Что если я позвоню в Би-Би-Си и скажу, что вот я, бывший диссидент, прибыл в Лондон в составе советской правительственной делегации? Их такой факт должен заинтересовать. А далее я попрошу их помочь нам организовать встречу с представителями английских фирм по вопросам водоочистки.
К моему удивлению, Чернухин без колебаний разрешил позвонить. Видимо он тоже понял, что нашего Торгпредства Перестройка ещё не коснулась, и надо надеяться только на свои силы и нашу находчивость. Я выписал несколько фраз из разговорника и сел за телефон.( Read more... )( Read more... )
В гостиной обширных апартаментов Крюкова нас уже ждал представитель знаменитой фирмы «Ай-Си-Ай», производящей минеральные удобрения. Крюков заранее предупредил нас с Еськовым, чтобы мы говорили только о технической стороне, а в деловые переговоры не влезали и не заикались ни о себестоимости, ни о цене, ни о возможных объёмах поставок. Это его сфера, об этом будет говорить он как коммерсант. Мистер Николь когда-то учился в Москве, поэтому говорил по-русски. Я показывал опыты, Еськов наговорил кучу непонятных слов, а остальную часть разговора вели Крюков и Чернухин. И опять мы услышали вопрос: «А есть ли патент?»
После делового разговора мистер Николь пригласил нас в ресторан. Тот самый, с шашлыками, по запаху которых мы нашли дорогу. Это оказался ливанский ресторан. Зося кивнула на стоявших у входа двух смуглых молодцев: это вооружённая охрана. Играла визгливая восточная музыка. Зося блаженствовала.
Нам предложили по 100 грамм виски, которые, будучи разбавленными льдом, не произвели на нас впечатления. Для того, чтобы запивать виски, принесли полуторалитровые бутылки воды. Зося перевела этикетку: это натуральная чистая вода тающих альпийских ледников Франции. Надо же, подумал я, дожили: из другой страны привозят чистую питьевую воду в бутылках!( Read more... )Около одиннадцати действительно подъехала машина, и не одна, а две. Но это была не Зося, а корреспондент Питер (тот, что так выручил нас с организацией встречи с представителями фирм в Торгпредстве). За ним следовала целая свора телерепортёров. Подбегают ко мне с микрофоном, и Питер говорит:
– Позавчера Вы демонстрировали очистку своим методом образцов сточных вод Вашего предприятия. И сказали, что так можно очищать любые сточные воды от любых загрязнений и ядов. Поэтому мы сегодня в присутствии телекорреспондентов, которые засняли это на видеокамеру, наполнили вот этот графин сточной водой одного из британских предприятий и просим Вас очистить её Вашей суспензией.
Я начал было отнекиваться, что нам уже некогда, что сейчас, минут через 5, за нами приедет машина и увезёт в аэропорт. Еськов энергично поддерживал меня.
– Так ведь машина ещё не пришла, – нашёлся Питер, – а Ваша очистка длится всего пять минут, так не будет терять время!
И они уже устанавливали тут же в холле юпитеры, прицепляли на лацкан моего пиджака микрофон. Оперативно работают.
Делать нечего, достаю из чемодана пузырёк с суспензией и спрашиваю:
– Что хоть за вода, откуда и какие в ней примеси?
– Это секрет фирмы, – отвечает Питер. – Вы же говорили, что можете очищать любую воду от любых примесей!
Говорить-то я говорил так, но обычно мы в Черкассах затрачивали где-то полдня на отработку технологии очистки суспензией образцов каждой конкретной воды других предприятий. Тут же предлагают очистить неизвестную воду с первой же попытки. А вода у них в графине пунцово-красная, я таких и не видел раньше. Под объектив теле- и кинокамер взламываем сургучную печать на пробке графина. (Опечатали после наполнения, прежде чем везти сюда, чтобы телезрители видели, что нет подмены.) Наливаем стакан этой красной воды, и я добавляю в неё ложечку суспензии. (Бухнул от души для страховки, а обычно ограничиваюсь одной каплей.) Перемешиваю ложечкой содержимое стакана, поглядывая на часы. Обычно я перемешиваю три минуты, а тут решил сэкономить время, перемешивал всего минуту. Отфильтровываю воду от чёрного осадка и вижу, что из-за малого времени перемешивания она ещё имеет едва заметный розоватый оттенок. Ладно, думаю, телезрители этого не заметят.
– Господа, – говорю, – Ваша вода очищена. До свидания!
А этот пройдоха Питер вдруг говорит:
– Позавчера Вы сказали, что так очищенную воду можно даже пить. Так выпейте!
Меня аж холодный пот прошиб. Вот мерзавец! Мы ведь так не договаривались! Что же делать? Работают камеры, светят юпитеры в глаза, высвечивая каждую тень сомнения в них. А вода ведь не до конца очистилась, остался лёгкий оттенок. Что в ней? Остатки какой отравы? Но на раздумья нет времени, а я не должен показать, что колеблюсь. Осторожно перелил часть очищенной воды в рюмку, поднёс её к губам, попробовал воду на язык: вроде не кислит, не горчит и не щиплет. И выпил одним глотком, как пьют водку. Потом зачерпнул ложечку суспензии и отправил её в рот следом за этим глотком. В данном случае я пытался использовать её как противоядие, а корреспондентам сказал:
– Суспензия тоже безвредна для организма, на случай, если попадёт в руки ребёнка.
Корреспонденты аплодировали, а приехавшая Зося уже тянула меня за рукав: поехали, быстрее!
– До свидания, господа! До свидания, Лондон!
В тот же вечер этот сюжет показывало лондонское телевидение, а моя фотография, на которой я пью ту злосчастную рюмку, облетела весь мир с подписью «Советский ученый пьёт сильнейший яд и надеется остаться живым благодаря своему методу очистки воды». Подробный репортаж обо всём этом Питер опубликовал позднее в апрельском 1990 года номере английского журнала «Мировые воды», продающегося на всех континентах. В нём я и увидел эту фотографию.
Зося с ужасающей скоростью гнала «Мерседес» в Хитроо, чтобы успеть на самолёт. Делала грубые левые обгоны, равносильные нашим правым. Она асс-водитель, в этом мы неоднократно убедились за истекшую неделю. А я, сидя на заднем сиденье, протирал свой язык бумажной салфеткой, пытаясь очистить его от остатков чёрной суспензии. Когда салфетка совсем замусолилась, я нажал кнопку форточки, чтобы выбросить салфетку из машины. Зося, успевавшая не только рулить, но и наблюдать за нами в зеркало, тут же предупредила меня:
 Это будет нам стоить 50 фунтов штрафа!
Я сунул салфетку в карман.
Едва успели к посадке на самолёт. Торопливое прощание с Зосей. У неё слёзы на глазах: всё же мы летим на Родину, где она так долго не была. И вот уже Лондон под крылом. А я всё протираю язык полотенцем от чёрной суспензии, никак не желающей оттираться, и жду, когда стюардессы понесут коньяк, чтобы промыть язык, а потом запить всё это. Иногда меня в полёте бросало в пот. Еськов, сидя рядом, спрашивал: «Тебе нехорошо?» А я отвечал:
 Налейте коньяка!
Потом, уже по приезде в Черкассы, на теле высыпала аллергическая сыпь. Может от нервов, а может… Вода ведь осталась чуть розовой! Я зашёл в медпункт НПО, показал сыпь врачу. Он выписал мне таблетки тавегила глотать недельку. Я поглотал, и уже через 3 дня сыпь исчезла.
Спустя неделю после моего возвращения в Черкассы в наше НПО стали звонить из Британского посольства, интересуясь моим здоровьем. А через месяц позвонил из Москвы Крюков, вернувшийся из Лондона. Я спросил его, что это англичане всё интересуются моим здоровьем? А он отвечает:
 А знаешь, что ты пил тогда в Лондоне? Это была сточная вода красильной фабрики – оттого такая красная. А в неё они от души добавили цианистого калия, мышьяка и соединений ртути. Вот что ты пил!
Я облегчённо рассмеялся:
 Это хорошо, что они туда всего примешали! Наша суспензия тем лучше очищает воду, чем больше число компонентов примесей в ней растворено.
Спросил Виталия, не заходил ли он в Би-Би-Си получить наш гонорар за то интервью Маше Слоним.
 Да ну! – отвечает,  Такие мелочи.
Пятьдесят фунтов для него уже мелочи. А ведь это соответствовало моей зарплате за 2 месяца!
Спрашиваю, а как там лондонское телевидение, не собирается ли заплатить мне гонорар за то последнее выступление в холле гостиницы?
 А ты что, не запомнил, как Питер подсунул тогда тебе подписать бумагу, в которой ты отказываешься от гонорара? Надо смотреть, что подписываешь! Сам то он загрёб за тот репортаж тыщонку фунтов, не меньше.
Действительно, надо смотреть, что подписываешь. Привыкли мы в Союзе подписывать не глядя всё, что нам подсовывает начальство, а надо смотреть. Ну и негодяй этот Питер! Чуть не отравил, да ещё и бесплатно! А тысяча фунтов, которые он заработал на этом репортаже – это же больше, чем я получил за всё время работы в НПО «Ротор»!