| |
[May. 17th, 2020|12:00 pm] |
(1) Был у Крылова такой рассказ, про любовь. Там дяденька
просыпается, мысли его обрывочные, сосредоточиться ни
на чем невозможно, помнит, что так было и вчера, и
третьего дня. Как будто и не просыпался. Что-то надо
сделать, что-то вспомнить, но не очень-то даже и надо,
в любом случае, оно не идет. А пес прыгает, радуется,
виляет хвостом -- надоел, конечно, но надо вести гулять.
На улице тоже все как-то бестолково. Девочка какая-то
совсем маленькая хочет в кустики присесть, штанишки
не расстегиваются, хнычет, мол, дяденька, помоги. Ну
он идет помогать, а пес не пускает. И на девочку, на
крошку эту, рычит, гавкает. В конце концов от беды он
этого пса домой ведет, ругает, а тот и рад, глупая тварь.
Девочка выходит из кустов, идет дальше, в серое лимбо,
вырастает немного по дороге, садится с бесом на лавку.
Бес ей говорит -- брось ты это все. Я, говорит, понимаю,
но ничего не выйдет. Пес этот за преданность свою,
за самоотверженность заслужил собачий рай, этот дворик
заповедный сотворила, значит, его любовь, а против любви,
когда она абсолютна, любые козни бессильны. Дворик
этот вообще-то как остров в человечьем аду. А дяденька
при жизни маньяком был и девочку эту маленькую зверски
замучил, умирала она долго, и ненависть привела ее в ад.
Все бесы там ее жалеют, стараются помочь, и этот к ней
лично приставленный особенно, и дяденьку у них копытца
чешутся наказать. Но нельзя, пока он на острове. Вот
она его каждый день пытается оттуда выманить (он не
особо запоминает, поскольку в собачьем раю посмертно
существует в меру понимания своего пса). А пес бережет.
Во сне это была детская литература, ну там все было не
так, дворик зато был огорожен ленточкой, как все детские
площадки при карантине. Учительница типа марьиванна
(ни на одну из моих учительниц литературы или там русского
не похожая, или я не помню такую) спрашивала -- дети,
о чем этот рассказ? Я несла какую-то ахинею про "рябиновый
куст" (в который будто бы хотела присесть девочка) --
что-то вроде того, что это фальшивый кипарис, но более
древний, старше. Не знаю, что мне поставили, наверное,
два.
А на самом деле он про то, что во многом знании многая
печаль, точнее, что любовь чудотворная происходит от
недостатка информированности (или в момент отказа
от учета оной, ее уничтожения, но это не про собаку).
Никакого воздаяния нет, информация о каких-либо
обстоятельствах, включая слезинку ребенка, если
и записана, то только у бесов, почему им и тоскливо в их
унылом аду. Стараться в целом бесполезно, тут только
везение (хотя при наличии везения, может, и помогает);
говорящий "делай, что должен, и будь, что будет"
надежду уже оставил. Таков, марьиванна, есть фон,
и таковы суть подтексты просвещенного русского
национализма, не питаемого стадным инстинктом и
прочим недостатком информированности, а потому и
чудовищно депрессивного, рло. Впрочем, данный извод
оного национализма, наверное, уникален, и уже исчезает
со смертью автора.
(2) Телефон (уже новый) при попытке выйти на нем в скайп
меня сфотографировал. Я тогда тоже себя сфотографировала.
А. дала мне понять, что у меня получилось гораздо хуже
(хотя она этих снимков не видела). Женщины всегда
предпочитали мне электронные устройства. Да и
механические. Ноутбук, со своей стороны, записал
мой урок по скайпу (я вообще не знаю, как это делается, и
как этого избежать). К счастью, видео не про меня, а про
ученицу. Скайп обещает хранить его тридцать дней.
Видео прилагать не буду, а фотографии вот.
(3) Рассказ не Крылова, конечно, а Харитонова. Прочитала,
что уже в больнице к Крылову подступили с требованием
сдать анализ на ковид. Он тогда сдал его дважды: один
раз назвавшись Крыловым, а другой Харитоновым.
У Крылова результат вышел отрицательный, а у Харитонова
положительный. Вот так надо делать псевдонимы.
Харитонов, думаю, выжил. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}