| |
[Jun. 11th, 2020|11:08 am] |
У Франк-Каменецких в шестидесятые бывали веселые
праздники, можно сказать, с шарадами -- там играли
серьезные музыканты, а еще приходил "кремлевский
гипнотизер". (Эти истории я знаю исключительно по
рассказам и теперь, когда конкретно испортилась
память, отношусь к ним с настороженностью. Но
вроде бы то, что запомнила в детстве, пока еще не
сломалось, по крайней мере, не целиком.) Может
быть, он выступал с какими-то номерами, но во
всяком случае профессионально шутил: например,
когда все, как обычно, решали выйти из дому и
немного пройтись, посреди прогулки обнаруживалось,
что никто не надел туфли, все вышли в тапочках.
Чудом это не считалось -- но считалось бы, если бы
он мог это делать в отсутствие контакта глаза с глазом,
на расстоянии. Хотя роль этого контакта, безусловно,
переоценена, но так думать всем нравится. Когда
Марина Ф. захотела услышать от нас с Мишей на
вопрос "что пьет корова" ответ "молоко", она
просто спросила, как ее научили: "Какого цвета
холодильник?", и потом "Что пьет корова", и велела
отвечать сразу, не раздумывая, на оба вопроса.
И никакого зрительного контакта: мы гуляли по улице,
так что, естественно, было темно. Мой отец гипнотизировал
по-старинке, подчиняя волю взглядом, у него тоже
получалось (хотя и не всегда). Главная удача, помимо
частичного подчинения злобной стаи бродячих собак --
запрограммированный оргазм для соавтора. Когда
я была маленькая, эта история рассказывалась мне
с некоторыми изменениями, но потом я выросла и
попросила кое-что уточнить. Некий N. сорвал ноготь
на ноге и находился в подавленном настроении, собираясь
на перевязку. Вроде бы ее должна была делать на редкость
хорошенькая медсестра, на встречу с которой при других
обстоятельствах побежал бы не раздумывая, но это было
только обиднее. Отец как раз страшно увлекался
гипнозом, и вот он спросил товарища, как тот несносный
наблюдатель: скажи, мол, если б тебе предложили объяснить,
чем оргазм отличается от сильной боли, ты что бы сказал?
Тот, подумав, ответил -- мол, затруднился бы. Отец
сказал -- так ведь это работает в обе стороны. И вот,
глядя ему в глаза, дал гипнотическую команду -- дескать,
как начнет красавица разматывать бинт, ты испытаешь
такое удовольствие, какого никогда еще не испытывал.
Тот пошел -- и остался в восторге. Я бы думала, что
все-таки могли возникнуть неловкие моменты, но нет,
все сложилось отлично, и с замечательной медсестрой
как раз удалось познакомиться. Только ощущения
остались уникальными, повторить их по крайней мере
в ближайшее время не удалось.
И вот вопрос, почему не наблюдают этого хоть бы
и у приматов. Надо ли вспоминать Поршнева о том, что
первое слово было командой (то есть, кроме гипноза,
как раз ничего и не было, это и есть самая банальная
функция языка) -- или практику сценического
гипнотизерства, при которой подопытный совершенно
не в курсе, что он получает какие-либо команды.
С его точки зрения, он участвует в игре, вполне может
не выполнить указаний, но просто по своей воле
подыгрывает приятному человеку перед публикой
на сцене. Может быть, просто так работает атмосфера
доверия, создаваемая игрой, как правило, легче,
чем подчинением воли и прямым приказом. Это значило
бы, что в принципе те виды, у которых есть детство,
в смысле, предусмотрена родительская забота и
обучение, могут поддаваться гипнозу. А рассказы
о колдунах, будто бы управляющих змеями или пауками,
просто ерунда, сказки, в которые серьезный человек
верить не станет. |
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}