| на чужбине |
[Jan. 19th, 2005|11:35 pm] |
Эта история - о том, как горько жить на чужбине,
где чужие девушки не понимают тебя.
Один мой друг, хороший химик, назовем его К.,
в 80-е годы бежал от кровавой гебни в колбасную
эмиграцию, через Вену, Рим, и попал в США.
Аспирантуру он проходил в одном из лучших
американских университетов, назовем его Г.,
в лаборатории у него (в отличие от прозябавших
за океаном коллег) были нужные химические
препараты, а дома складной велосипед, но все
же он тосковал.
Чтобы развеяться, он много путешествовал, и
однажды пошел в поход со своим другом, назовем
его Х., и девушкой. Кажется, у них кончилась пища.
Почему-то они оказались в городе, и отправились
кататься на лодках в парк. При виде идиллических
картин голодного красноглазого К. (от голода он
не мог спать) одолела навязчивая идея: он захотел
поймать городскую утку. По его замыслу, наняв
лодку, они сделали несколько кругов вокруг озера,
притворяясь, что крошат хлеб. Поверили им утки или
просто были заинтригованы, трудно сказать, но
к концу четвертого круга к лодке слетелась целая
стая. Когда К. бросился на уток, они разлетелись,
но одну он успел схватить, и держал ее за ноги.
"Тут, - он рассказывал, - эта дура как завизжит:
"ОТПУСТИ ЕЕ, ОТПУСТИ ЕЕ!"" - я говорю: "А о чем ты
раньше думала?" - "А я думала, - говорит, - вы все
равно никого не поймаете." - Ну, я не хотел поддаваться
на эти глупости, и сказал ей, что утку не отпущу, а
прямо сейчас откручу ей голову и зажарю. Она в слезы,
друг мне делает знаки, утка рвется и орет, я держу ее
за две ноги, как дурак. Она у меня была близко к глазам.
И я смотрю - по ней ползут паразиты. Переползают
по перьям, а где перья раздвинулись и должен быть
пух, там они просто кишат. И я разжал руки. Утка
улетела, продолжая орать. Даже аппетит на время
пропал от этих картин." |
|
|