| Свет в окошке |
[Feb. 26th, 2008|01:31 am] |
Раньше я думала, что у всех, а теперь не знаю, как
правильно -- у большинства или у многих людей -- есть
отчаянный инстинкт вербализовать личную память о том,
кто умер.
Конструктивная и мрачнейшая рационализация этому --
в романе Святослава Логинова "Свет в окошке".
Унылое греческое царство теней он монетизировал.
Настоящей жизни после смерти нет, а есть химерическая,
постольку, поскольку человека помнят. Свежеумерший
приходит постояльцем в странный мир, каждый день
его существования оплачивается из его кармана в
местной валюте. Чем больше его помнят, тем больше
у него денег. Никакой справедливости нет, самые
богатые -- Гитлер, Чингиз-хан, Шекспир -- содержат
большой штат прислуги, и очень преданной, потому что
потерять место значит рассеяться, как Русалочка.
Новички всегда богачи, их еще помнят родственники
и друзья, а всякое воспоминание, равно хорошее
и плохое, прибавляет монету. Когда умирает
последний, кто тебя знал, тебе немного осталось:
в мертвом мире тоже можно заводить друзей, но
память мертвых ничего не стоит. Новички лохи,
на них стараются нажиться мошенники. Те, кто
романтически покончил с собой на могиле
возлюбленного, оказывают последнему плохую
услугу: его карманы сразу худеют.
Есть и другие рационализации, и они исходят из
полноценного дуализма. |
|
|