| про дом |
[Jul. 1st, 2011|11:18 am] |
Когда я была подросток, я хотела, чтоб был большой
дом, и мы бы в нем жили всем классом. Конечно, там
мог бы жить и кто-то еще -- Шень, Катя Житомирская,
а другие старшие уже попали, у них семья -- но уже
к параллельному классу я относилась с опаской.
Мог бы быть, конечно, отдельный флигель.
Я не уверена, что другие одноклассники думали так же.
Точно знаю, что некоторые спешили закончить школу.
Это мне было непонятно. Я, например, не знала, зачем
потом, после школы, нужен будет телефон. Так я бы
не отказалась -- звонить приходилось из автомата --
но потом-то жизнь кончится. (Это, кстати, насчет
телефона, все подтвердилось.)
Думаю, что никто, кроме меня, и не хотел особенно
жить в таком доме. Кто-то хотел в космос, кто-то замуж,
кто-то просто ебаться на просторе, и никому не нужен был
волшебный дом с одноклассниками. (По моему проекту он
был бы волшебный, потому что я тяжелый пространственный
кретин: открывая дверь, никогда не знаешь, куда попадешь,
и по коридору -- если он вообще куда-то ведет -- всегда
приходишь в разные комнаты.) Но все это было раньше,
давно, а потом много раз случалось "потом".
Оказалось, что такой дом бывает, только он -- человек.
Я не скажу, кто он (то есть, его Юлька зовут, но это
не я). Это, то есть, дело вообще не пространственное.
Когда мы все собираемся вместе -- бывают же юбилеи,
двадцать лет выпуска, двадцать пять лет выпуска --
это получаются взрослые встречи. Кроме отдельных моментов,
ради которых, впрочем, не жаль тех туповатых часов, когда
взрослый флирт недоуменно стоит стеной, как носки
Василь Иваныча.
Еще оказалось, что Нина Евгеньевна Лапушкина -- это
директор нашей школы из тех времен, когда не стыдно было
назвать ее номер -- никогда не хотела работать в школе,
а мечтала быть художницей. Но из-за неуверенности пришлось.
Она преподавала ненавистный предмет черчение, но ее все
любили. Она орала из другого конца коридора на нашего
классного руководителя: "Борис Петрович, какая сволочь
взяла швабру из 27 кабинета?" -- а он орал ей в ответ:
"Нина Евгеньевна, может быть, я и сволочь, но швабру
я не брал!" Сейчас ей за восемьдесят, школа кончилась,
внуки выросли, и она рисует в свое удовольствие.
Говорят, принесешь ей букет цветов -- и тот нарисует. |
|
|