| |
[Dec. 1st, 2013|12:13 am] |
Прочитала книжку Гандлевского "Бездумное былое"
(спасибо М.). Любимые поэты, обычно -- усталые
люди, способные только через силу вспоминать свои
мемуары, и так, что особо не с кого делать жизнь.
Да впрочем, уже и поздновато.
Текст хороший, цитируя лосевское слово из книжки --
трогательный. Написан нежно и внятно, но так, как
будто единственная живая память -- о том, как был
провожающим, и неуклюже, со стыдом за чувство облегчения,
по слову проводницы выходил из вагонов.
АГД как-то (рассказывала) на мои ужасные предупреждения
о том, как морщится пустая шкурка от человека, которого
съела идея, отвечал не без запальчивости -- дескать,
и прекрасно, что съела, откушала; а если кого за всю его
жизнь не съела идея, то это не человек, а швейцар.
Швейцар -- гадко, но еще гаже быть вечно провожающим
на перроне, на станции "Под откос", глотать горькие
слова отчаянной любви невысказанными и непережеванными,
давиться причиненными обидами, которых уже не возьмешь
назад. Оно вроде бы сразу не убивает, а сильнее не
делает. Это со знанием дела я говорю. Когда я поеду,
не трудитесь: я буду знать, что на самом деле вы все
бесконечно любите меня и в каждом недостаточно почтительном
слове раскаиваетесь, а вот разубеждать меня на сей счет
будет поздно.
Но вообще, конечно, богов приносят в жертву, а без этого,
то есть, без богов, улей слов делается пустой со всеми
вытекающими. Ну типа полезешь за медом поэзии, а там
тухло и дурной запах, как уже докладывали компетентные
товарищи. Это, конечно, не про книжку Гандлевского: она
хорошая, трогательная, для взрослых. |
|
|