| хорошая гора |
[Aug. 12th, 2018|09:25 pm] |
Ходили снова на гору, а называлась она Pietro
чего-то, то-есть, чего-то Камень. А может быть,
и как-то еще она называлась. Эта гора была парк,
так что заметную часть подъема составляла
мощеная плиткой дорога. Потом были ступеньки
из грязи, а потом уже только корни деревьев.
По дороге дети играли в убийства -- это старинная
игра, в которую первым играл Союз Писателей
(настоящий, разумеется, под сопредседательством
Астрина и Гузовского, а не другой еще там какой-то
Союз), когда я еще в школе училась. Каждый игрок
по очереди произносит слово так, чтобы слова
складывались в законченные предложения. Бесплатно
можно ставить знаки препинания, но "как будто" --
это два слова, и вы в свой ход можете сказать
только "как" или "будто". Цель каждого --
убить других играющих. По правилам смерть
игрока должна быть зафиксирована в одном предложении,
которое, во-первых, хотя бы один раз прошло через
этого игрока, во-вторых, содержит внятное
объяснение причины смерти (если самоубийство,
то нужен мотив). Когда я разъясняла детям
правила, не вспомнила сходу легитимного примера,
кроме "... и тогда Светкина парта поехала на запад
так быстро, что Светка и повесилась". Мы не
запоминали убийств.
И вот они играли, и погибали по очереди (хотя
мне казалось, что, играя вдвоем, очень трудно
убить противника). Витя, помню, раз умер от
того, что Цветок Любви вырос у него из жопы
(прошу прощения у всех, кто с этим не согласен,
но именно оттуда он вырос). В другой раз
он не умер, но "Эти розы так сверкали на
солнце, что Витя завидовал мертвым". На один
круг я к ним присоединилась, и тогда речь
опять зашла о Вите. Заказчики его убийства
на столе написали поэму (двоеточие, кавычки
открываются). Поэма обещала быть длинной,
и мы ее закончим потом.
Когда мы поднялись на гору, с высоты увидели
опять что-то белое и ничего кроме. Витя сказал,
что мы пришли в облако. И точно, мы были в облаке.
Миша сказал, что это у него такое в Рио
происходит только со мной: когда он идет с другими,
то погода гораздо жарче, и с высоты открываются
невероятные виды. Но мне это ничего: дорога
сама по себе достаточно красивая, а жары
я не терплю совсем.
На обратном пути, к сожалению, Машка и Мишка
опять исполняли песни "Гражданской обороны".
Витя старался им подпевать, но слов он не знал,
поэтому пел что-то свое, что ему казалось
похоже, например: "Прияаатно почесать жооопу
промозглым зимним днееем". Хорошо, что я
не музыкальна, а встречные горовсходцы
не понимали по-русски.
Дети постоянно держались за Мишу, но поначалу,
когда шли вверх и вниз, они и не падали.
Как только мы вышли на ровное место, они
его отпустили. Поэтому сначала Витя упал
и чуть не сломал очки, а потом, уже
на тротуаре, Машка внезапно бухнулась
на проезжую часть, подвернула ногу и какое-то
время не могла даже ругаться от боли, а потом
все-таки это прошло. Дальше уже, когда
Машка смогла встать с проезжей части, мы
поехали на такси.
Прогулка была отличная, понравилась даже Вите,
хотя первые два-три часа он безостановочно твердил,
что нас всех ненавидит, что никогда не хочет
выходить из дома и никуда не пойдет, что горы
зло и должны быть уничтожены или что-то в этом
роде. И все матом. Но потом он признался,
что ничего этого не чувствовал, а просто считал
своим долгом заявлять протест. А на самом деле
у него отличное настроение, только очень
разговорчивое, потому что он выпил много кофе.
И точно, оно было у него разговорчивое. Но
почему нельзя хотя бы иногда выражаться цензурно,
этого я не могу понять. А впрочем, когда
совсем без перерыва несколько часов кряду
долдонят у тебя под ухом, это уже все равно.
Вечером, когда говорили по скайпу, Маслов
пересказал мне традиционную итальянскую песенку,
которую друзья, любимая и родители поют
выпускнику в честь окончания университета.
Хорошая песня, и как раз очень похожа на
то, что пел Витя в горах. |
|
|