Люди понемногу отвечают на письма, живы. Спасибо.
Вот что будет здесь, на нижнем уровне. Кроме всякого --
Разборки: раз ты так написал, уходи из моих друзей.
Ты сделал моральный выбор.
Уроды, какие уроды.
Еще: бедненькая Америка, какой ужас, я плохо спала всю
ночь, снились окровавленные американцы.
Еще отзывы в том хладнокровном эстетском жанре, что
показывают кино.
Эвола, пренеприятный персонаж, наблюдал с бокалом шампанского
взрывы из окна собственного дома -- кажется, и
неприятные люди раньше были приличнее. Как раз против
щенячьего восторга и "помните Белград" я ничего не имею
возразить, эти люди смотрят мультфильм.
Все безлично стало. Кругом цивилизованное человечество.
Кажется, когда у нас на Каширском взорвали дом, были,
скорее, героические штампы, тоже была политика, как
в компьютерной игре, но не было цивилизованного человечества.
Ниже -- то, что вчера забыла отправить, к предыдущим
разговорам каким-то.
Сперва притча о распознавании образов.
В каком-то из раскиданных по Москве советских ВУЗов,
кажется, в Нефте-Газовой Керосинке, была себе
кафедра прикладной математики. По совокупности
самых разнообразных причин, публика на ней подбиралась
веселая и с удовольствием валяла дурака положенных пять
лет, кто-то даже чем-то занимался, но мало кто.
Распределение у кафедры было так себе распределение:
вместо "НИИ" в те годы говорили "контора", и поделом.
Но было одно какое-то нескучное место, интересные
всякие задачи, и туда стремился народ. Где-то весной
на доске объявлений вывешивалось сообщение о вакансиях,
и студенты торопились со своими бумажками, вдруг да
распределят. И вот, кончается очередной учебный год,
научные сотрудники вешают объявление на доске, ждут
день, ждут два, ждут неделю, а к ним никто не идет.
Что такое?
Ситуация совершенно дикая. Время было -- начало
восьмедисятых, тогда еще научные студенты не
переквалифицировались в финансисты. Где же они?
Прошло еще немного дней, и все разъяснилось. Кому-то
пришла фантазия напечатать объявление белыми буквами
по красному фону. А это была стандартная типографская
форма для лозунгов: "СЛАВА КПСС", "ПРЕВРАТИМ НАШ ГОРОД
В МИРНЫЙ ФАНТОМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА"... Глаз
скользил по красному фону объявления, мимо белых букв,
и не передавал в мозг ни одного сигнала. Объявление
перепечатали, остались без лучших студентов, кое-как
прожили год.
(слышано от Е. Житомирской примерно в 1984/85)
Кажется, это тот самый фокус, который проделали с мозгами
людей моего пололения развалины Великой Эпохи, неумолимо
осыпаясь на них. Эффект красного фона и белой буквы,
когда от некоторых ключевых слов в мозгу начинается жужжание,
и человек, стараясь отмахнуться, вдруг машет руками ни с
того ни с сего, не то грубо, не то отчаянно. Забавно то,
что, переходя (не без труда) в другой режим, теряешь
способность различать эти слова, так что эта реакция
собеседника всегда неожиданна. А значит все это, что --
пожалуй, невозможно договориться. Попытки пробиться сквозь
фон -- активизируют фон.
И однако! В продолжение разговора с ![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo-lj.gif) egmg@lj, с неизменным
(т. е. огромным) моим уважением. Вначале опять эпиграф,
просто как бы в подарок. Из романа Леонида Кудрявцева
"Черный маг"! (Серия "Заклятые миры")
Иншаси вознес над головой руки, пару раз ими
взмахнул и произнес несколько слов на незнакомом
языке. Тотчас же перед стоявшими на палубе парохода
матросами повисло туманное облачко. Вот оно стало
сжиматься, перекручиваясь наподобие белья, которое
выжимает дюжая прачка, потемнело и превратилось в
красивую девушку. Сладким голосом, томно поводя
глазами, красотка затянула:
-- ...Только благодаря им я чувствую себя как
никогда комфортно. В те дни, когда я подвергаюсь
наибольшей опасности, они приносят мне...
Матросы от изумления вытаращили глаза.
-- ...И только благодаря им я могу жить по-настоящему
полной жизнью, не опасаясь никаких нежелательных
последствий...
Алвис осторожно вступил на трап. Матросы этого не
заметили. Похоже, они не могли оторвать от красотки
глаз. Осмелев, юноша быстро перебежал на корабль и
спрятался за углом палубной надстройки.
Выждав с минуту, он выглянул из-за угла.
Матросы все так же пялились на девицу, которая
продолжала вещать:
-- ...Они дают мне ни с чем не сравнимое удобство,
делают мою жизнь более комфортной. Кроме того,
наслаждение, которое они мне приносят...
-- О ком это она? -- спросил один матрос у своего
товарища.
-- Не знаю. Но, судя по тону, о любовниках, -- уверенно
ответил тот. -- Кто еще может приносить женщине столько
приятных ощущений?
-- А-а-а... понятно. Только почему она так прямо и не
скажет, что ее любовники лучшие в мире?
-- Нет, ты какой-то тупой. Стесняется женщина. С ними
это бывает.
-- Дошло.
В этот момент предсказатель снова взмахнул руками.
Изображение девушки исчезло. Матросы разочарованно
переглянулись и снова уставились на трап.
Ваш ответ я прочла как замечательное подтверждение
всеобщих (кстати, может быть, Ваших тоже) наблюдений
о том, что за идеологию "прочь все идеологии!" агитируют
посредством рекламы. Ваш пассаж совсем чуть-чуть
обработать -- и выйдет чудовищно эффективный рекламный клип!
Причем, сравните: формально в той же риторике (и все
же, совершенно в другой стилистике) сделаны бесчисленные
благодарности советскому строю -- и там тоже все правда,
дескать, грамоте мы не знали -- советская власть открыла
глаза, хлеба не было -- теперь есть, слушались мужа --
теперь его за вихры и на партсобрание. Нет, ну вот
подумайте про это; это же дико здорово. Только реклама
эффективнее, конечно (это видно и стилистически).
Вот пример, не самый подходящий, но зато замечательный,
сразу для Вас и для Куба, для которого мне уже не судьба
добраться по алфавиту. Куб, впрочем, видал уже.
Михаил Ошаров
Жил в нашем округе Михаил Ошаров. Сначала он приехал
в Оскобу. Потом эвенки встречали его на Подкаменной
Тунгуске, на Нижней Тунгуске, по Чуне. Народ называл
Ошарова Хуюкун Шара -- Маленький Шара.
Был он хотя мал ростом, да удал. Он был хорошим охотником,
сам промышлял медведей. Михаил Ошаров всегда угощал
эвенков. Около его конторы стоял чум. В чуме он
записывал от эвенков сказки и рассказы. Всегда
расспрашивал охотников про охоту на медведя.
В народе знали, что он пишет книги. Только тогда
все были неграмотные. Ошаров обучал детей-эвенков.
Один из его учеников, Володя Борончо, хорошо учился.
Михаил Ошаров умел говорить по-эвенкийски. Старики
до сих пор хорошо помнят его, ну, а я-то не очень
хорошо помню, мальчишка был тогда. В нашем округе
постоянно говорили об Ошарове. "Большой аргиш"
вспоминали. Потом я увидел книгу "Большой аргиш",
которую написал Ошаров.
Я был на войне. Воевал против фашистов. На фронте
один политрук рассказывал мне об Ошарове, о его книге.
Я политруку тоже про Ошарова рассказывал. Политрук
наши сказки в книгу собирал. Такие сказки у нас и
теперь есть, и теперь их рассказывают.
Когда я в Туру приехал, зашел в музей. Там я увидел
большой портрет. Я сразу узнал, кто на нем нарисован --
это Ошаров. Теперь наша фактория называется "Ошарово".
Ошаров был умным и хорошим человеком. Он сделал
много добра эвенкам. Вот какой был Михаил Ошаров.
Действительно, представляется, что советская пропаганда
изменений к лучшему (подарков от новой власти) ориентировалась
на (мифологически окрашенные) личности, людей как
бы настоящих, с паспортными данными. Реклама не так, хотя
все сложнее.
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}