Журнал Андрея Мальгина - Вам, москвоведы
[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
09:31 pm
[Link] |
Вам, москвоведы Владимир Буковский вспоминает о площади Маяковского (ныне Триумфальной):
"Летом 1958 года открыли памятник Маяковскому. На официальной церемонии открытия памятника официальные советские поэты читали свои стихи, а по окончании церемонии стали читать стихи желающие из публики. Такой неожиданный, незапланированный поворот событий всем понравился, и договорились встречаться здесь регулярно. Поначалу власти не видели в том особой опасности, в одной московской газете даже была опубликована статья об этих сходках с указанием времени их и приглашением приходить всем поклонникам поэзии. Стали собираться чуть не каждый вечер, в основном - студенты. Читали стихи забытых и репрессированных поэтов, свои собственные, иногда возникали дискуссии об искусстве, о литературе. Создавалось что-то наподобие клуба под открытым небом, вроде Гайд-парка. Такой опасной самодеятельности власти не могли терпеть дальше и довольно скоро прикрыли собрания...
...И в сентябре 60-го года, уже поступив в университет, я уговорился с одним своим приятелем, который жил рядом с площадью, и с другим, который учился в театральном училище, вновь начать чтения у памятника. Расчет был простой: все, кто собирался здесь раньше и не слишком напуган разгоном, после двух-трех наших чтений непременно придут. Так и случилось.
...Власти не собирались терпеть такую вольность: чуть не с первого чтения они устраивали провокации, задерживали чтецов, записывали их фамилии и сообщали в институты, так как большинство из нас были студентами. В институтах принимали свои меры - в основном исключали. Формально - карательными мероприятиями против нас руководили горком комсомола и комсомольский оперативный штаб, фактически - КГБ. Периодически у ребят проводились обыски, изымали сборники стихов и прочий самиздат. Оперативники провоцировали драки на площади, пытались нас разгонять, не подпускали к памятнику в назначенное время, оцепляя его. Но все это не могло нас остановить - да и толпа всегда была на нашей стороне. Одновременно против нас начали кампанию клеветы в партийной печати. Какой только чепухи не писали про нас - чаще всего, что мы паразиты, бездельники, нигде не работаем. Последнее иногда формально соответствовало действительности, так как по распоряжению КГБ нас выгоняли из институтов и никуда не давали устроиться на работу. Но вся эта клевета только создавала рекламу, и люди все больше тянулись к нам на маячок .
...На нас постоянно устраивали облавы, а иногда и задерживали на несколько часов. Часто, задержав кого-нибудь из нас, оперативники сдавали нас в милицию вместе с фиктивными протоколами о нашем плохом поведении. Иногда милиция наказывала нас, чаще же просто отпускала: не любили они этих добровольных полицейских, а с КГБ у них и вовсе не утихала межведомственная вражда.
...Разведка моя доносила, что на Маяке готовится полный разгром. Получено наконец решение сверху: покончить с нами любыми средствами. Сведения о нас стали просачиваться в зарубежную печать, а в октябре должен был состояться XXII съезд партии, и к съезду все должно быть тихо.
...Словно сорвавшись с цепи, КГБ больше ни перед чем не останавливался. На площадь к моменту наших собраний пригоняли снегоочистительные машины и пускали их на толпу. Машины носились вокруг памятника, никого не подпуская к нему. Нас вызывали и грозили расправой. Наступал последний этап Маяка. Все более или менее случайные люди как-то отсеялись, исчезли. Но тем больше близости возникало между оставшимися. Все труднее и труднее становилось устраивать чтения, и даже моя разведка часто оказывалась бессильна. А если чтение все-таки удавалось, то еще сложнее, чем прежде, было благополучно и незаметно по одному увести с площади читавших. Многие из них не жили дома, прятались по знакомым. И все равно мы считали своим долгом отстоять Маяк.
...Каждое выступление оставляло невыразимое ощущение свободы, праздника, и было что-то мистическое в этом чтении стихов ночному городу, редким огням в окнах, запоздавшим троллейбусам. Не могло это пройти бесследно, тем более теперь, когда переставало быть безобидной забавой. И даже сейчас, много лет спустя, я испытываю чувство особой, родственной близости к людям, с которыми вместе отстаивали мы Маяк до конца".
Полностью можно прочесть здесь: http://blood.ru/files/biblioteka/Bukovsky-1.pdf
На фото: Евгений Евтушенко читает стихи у памятника Маяковскому. 1959 год.
|
|
|
Поменяли хулигана на Луиса Корвалана. Где бы взять такую блядь, чтоб на путина сменять?
Спасибо! так вот как возникли эти строки "Поэт в России больше, чем поэт.." как это ужасно - не давать слушать стихи..
чем бы ни занялся советский человек, всё заканчивается борьбой с режимом
наша родина - революция ей единственной мы верны(с)
В "Москва слезам не верит" хороший эпизод на этот счет.
Главная героиня с подружками идут гулять по городу и проходят мимо памятника Маяковского, где, если я не ошибаюсь, молодой Вознесенский (или Евтушенко?) читает стихи. Очень выразительная сцена.
Так дом-то сгорел. Нету его. Наверное, участок хотел, а не дом.
Евтушенко известный лизоблюд
Теперь это пиар-фарс. Можете здесь полюбоваться. http://k-front.livejournal.com/Чувак пропал. Наверное, повязали. А я его предупреждал :-) http://dmitryhorse.livejournal.com/170796.htmlЭто видео с самого действа. Я резко против называть это "традицией", ибо стихами там не пахнет. Думаю, что плохо это. Не вообще, для стихов. И так никто не читает. Булгаковский дом - салон, где поэт А.Коровин постоянно проводит чтения стихов самых лучших авторов находится в двух шагах от памятника. Что-то там этих пацанов не видел. Т.е. не поэзия их интересует. Но м.б. эти горлопаны завтра придут тоже? Сомневаюсь я :-( Кста, сайт Новой газеты не открывается.
чушь какая-то, советские номенклатурные писатели-поэты жалуются, как их притесняли и разгоняли, но тот же евтушенко имел госдачу в абхазии.
Почему госдачу? Имел свою-собственную, на свои кровные построенную.
Бродский бы никогда не пошел туда выступать. И тут проходит водораздел между настоящими поэтами типа него, Лосева, Уфлянда и псевдопоэтами типа Евтушенко-Вознесенского. Эти последние вообще не имеют отношения к поэзии по большому счету. Родись они в Америке - были бы сочинителями рекламных текстов, скетчей и т.п. Это надо понимать.
Туда выступать? Разве дачи существуют для того, чтобы на них выступали?
Нет, я про площадь говорю. Вообще я противопоставляю трибунную поэзию совпоэтов поэзии квартирных посиделок "для своих" - Евтушенко версус Бродский
И еще - давно хотел вас спросить. Вопрос может показаться некорректным, но я-то к вам отношусь с большим уважением, внимательно читаю ваш ЖЖ. Вы начинали как литературный критик, у меня до сих пор где-то лежит ваша книжечка про Роберта Рождественского (бедный Роберт Рождественский! - в СССР в 70-80-е всех мальчишек по имени Роберт дразнили "Роберт Рождественский"). Так вот, литературная критика была вашим настоящим призванием или просто ступенькой в мир советской окололитературы и журналистики? Как вы сегодня это оцениваете, прожив жизнь? поясню вопрос - в моем представлении те, кто литературный критик по призванию, те этим и занимаются до конца жизни, пишут статьи и писателях, рецензируют книжки и т.п. Они не редактируют громких журналов, не начинают серьезный издательский бизнес - им это не надо поскольку отвлекает от любимого дела, от того, что в них заложено Богом (природой, родителями), и что должно быть реализовано.
Да ничего подобного. В жизни бывают разные этапы. До "литературного критика", я писал о наупопе (даже брошюрки издавал), потом я немного переводил польскую поэзию (было в журналах), потом переключился на политические обзоры и т.д. Не могу стоять на месте. Скорей всего, все эти шараханья приводят к некоторому дилетантизму, но я всегда делал только то, что мне было интересно. Вот и все. Если что-то в тягость, ухожу в другую область. Скажу по секрету: сейчас я киносценарист. |
|