Если понятым оказывается политический оппонент, враг подозреваемого, то уже не имеет значения, правду говорит понятой или нет, его подпись в протоколе ничтожна. Если бы свидетелями и понятыми в деле Осиповой были не нашисты, об этом деле можно было бы спорить. Но там были нашисты.
Я хочу, чтобы Таисии Осиповой (а у нее диабет) хватило здоровья дожить до того времени, когда она выйдет на свободу. И, пользуясь известной старой присказкой про две России — сидевшую и сажавшую, — я хочу, чтобы у Таисии Осиповой была возможность посмотреть в глаза трем кремлевским активисткам, которые ее посадили. Я хочу, чтобы Ольга Казакова, Мария Шерстнева и Светлана Семенистова помнили, что эти восемь лет — срок не только для Осиповой, но и для них. Что им тоже придется ждать. И я очень хочу, чтобы они дождались выхода Таисии Осиповой на свободу.
Много лет наблюдая за прокремлевскими молодежными движениями, я видел много активистов, которые со временем меняли свою жизнь — знаю тех, кто работает теперь в модных стартапах, в центрах по борьбе с пробками, в журнале "Гламур", занимается урбанистикой. Все они предпочитают не вспоминать о своем участии в "Молодой гвардии" или "Наших". Скорее всего, что-то такое ждет Казакову, Шерстневу и Семенистову. Но благодаря делу Осиповой нашистская футболка на каждой из них останется навсегда. Я надеюсь, они это понимают.

http://www.kommersant.ru/doc/2010364