...Скажите, а вы, к примеру, знаете, что такое «инвалидное голосование»? Не подумайте ничего плохого. Это, на самом деле, такой термин из области политических технологий. Широко распространен в сфере организации выборов. Ну, и в их анализе и прогнозировании, соответственно.

«Инвалиды», в данном случае, это особенная категория голосующих граждан. На жаргоне членов избирательных комиссий, а также заразившихся от них наблюдателей, журналистов и прочих заинтересованных свидетелей процесса, так называются все те, кто голосует, опуская свои бюллетени в специально для этого предназначенные переносные урны. И делается это, понятно, вне помещений избирательных участков: на дому у избирателей, в больничных палатах, в камерах СИЗО и проч.
То есть закон содержит закрытый, исчерпывающий список тех случаев, когда такое «выносное» голосование разрешено: «Участковая избирательная комиссия обязана обеспечить возможность участия в голосовании избирателям, которые имеют право быть внесенными или внесены в список избирателей на данном избирательном участке и не могут по уважительным причинам (по состоянию здоровья, инвалидности) самостоятельно прибыть в помещение для голосования. Участковая избирательная комиссия также обеспечивает возможность участия в голосовании избирателям, которые внесены в список избирателей на данном избирательном участке и находятся в местах содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых…» (Федеральный закон «О выборах президента РФ», ст.71)

И только. Ровно два случая: больные с инвалидами и заключенные.

Допускается законом, впрочем, и то, что в переносных урнах окажутся бюллетени голосовавших досрочно – «на участках, образованных на судах, которые в день голосования будут находиться в плавании, на полярных станциях, в труднодоступных или отдаленных местностях» (ст.70 того же закона). То есть, ладно, хорошо: оленеводы на дальних пастбищах, пограничники на одиноких заставах и старатели на приисках в глухой тайге, - тоже приравниваются к инвалидам и лежачим больным, и могут удостоиться выездного визита членов избирательной комиссии с урной-чемоданчиком. Для всех этих выносных голосований предусмотрена отдельная строка в таблице итогов голосования. Это строка номер семь: «Число избирательных бюллетеней в переносных ящиках для голосования».

Запомним ее, эту строчку, нам в нее еще много раз придется глядеть с особенным интересом.

А теперь следите за руками...


От выборов декабрьских до выборов мартовских, всего за три месяца, число таких вот «инвалидов» в целом по России выросло больше, чем на 35 процентов. Или на 1 миллион 600 тысяч человек с лишним.

Цифра, в сравнении с общим числом избирателей не такая уж большая: примерно полтора процента от общего списочного поголовья. Но мы-то с вами помним случай с фантомными избирателями: при желании этот резерв можно применять точечно, на неприятных, рискованных или просто провальных направлениях.

И тут выясняются чудесные вещи. Если считать уже не от списка, а от проголосовавших, то в среднем по России на думских выборах-2011 было отмечено ровно 7% «надомников», а на президентских-2012 – 8,67% (всего по старне 6 139 277 человек) . Это уже, между прочим, совсем не мало: считай, на 10 здоровых избирателей – 1 лежачий инвалид, подследственный или оленевод.

Но это еще ничего. А вот если приглядеться к отдельным субъектам Российской Федерации, где проходили выборы, окажется, что в некоторых из них в это время разразилась поистине катастрофическая избирательная эпидемия.
Вот, к примеру, в Краснодарском крае, Оренбургской и Орловской областях инвалидами и лежачими больными оказались на президентских выборах 14% всех заполнивших бюллетени. А как иначе трактовать это количество проголосовавших «на выезде»? Ведь ни оленеводов, ни буровиков с пограничниками среди жителей этих регионов много не насчитаешь, правда же?

В Волгоградской, Ивановской и Псковской областях (где оленьей тундрой занята, казалось бы, не такая уж большая доля территории) – по 15%.
16% - в Ставропольском крае.
17% - в Воронежской области.
18% - в Тульской области.
А в Тамбовской области – 20%. Двадцать процентов. Слышите? ДВАДЦАТЬ.

Это означает, что по официально – и совершенно хладнокровно - утвержденной статистике ЦИК РФ (все приведенные здесь и далее данные - с сайта ЦИК РФ), более или менее каждый седьмой голосующий в этих регионах оказался в день президентских выборов лежачим инвалидом. А вот на этой самой Тамбовщине многострадальной – уже даже и каждый пятый на ногах не стоял. Улавливаете, да?

Дальше пойдем.

Чем глубже в ЦИКовскую отчетность по итогам голосования залезаешь, чем более мелкими подробностями интересуешься, тем более впечатляющая открывается картина поразившего Россию на выборах бедствия. Как будто глядишь в этакий мелкоскоп, вроде того, что так удивлял лесковского Левшу. Постепенно выкручиваешь увеличение на максимум. Поворачиваешь колесико еще на один оборот, - тынц! – вот уже не область, а район.

Вот, к примеру, сельский район Уваровский, Тамбовской же области. А рядом еще другой район – Рассказовский. В первом инвалидов на выборах оказалось, в целом по всему району, - 43,75% (это рекордная цифра внутри всей области-рекордсменки), во втором чуть меньше, но тоже цифра не для слабонервных, – 41,99%.

Мы с Витей так распереживались, увидев это повальное бедствие, что даже разыскали среди своих знакомых одного, который родом с Тамбовщины. Спросили у него: что ж там такое, на этой твоей загадочной малой родине?.. Сплошные охотники на таежных заимках? Геологические партии? Пусковые шахты межконтинентальных баллистических ракет на боевом дежурстве? Да нет, пожал плечами товарищ тамбовского волка, ничего там такого особенного: нормальная разруха Центрального Черноземья, марксовский «идиотизм деревенской жизни», пыль и запустение, ржавые сеялки по заброшенным колхозным дворам, - а так-то все в порядке, как обычно…

Еще колесико крутим. Щелк! – еще на уровень глубже: смотрим прямо на избирательные участки. Сельские. Ну, как обычно – в помещении школы, клуба, колхозной центральной усадьбы… Глядим, и видим: вот тут на дому проголосовало 52%... там – 56%... здесь - 58, 02%... 59,16%... 60,50%...

Больше есть? Ну? Ну! Ну, не стесняйтесь же. Кто больше?! О! Есть.

Вот участок №524 Рассказовского района Тамбовской области, расположенный в скромном здании филиала общеобразовательной школы села Рождественское. Прохожий, поклонись этому месту: здесь сделана серьезная заявка на абсолютную победу в общероссийском чемпионате по удивительному виду электорального спорта, - здесь 67,16% проголосовавших (ШЕСТЬДЕСЯТ СЕМЬ ПРОЦЕНТОВ С ЛИШНИМ) исполнили свой гражданский долг, не вставая с постели. Больше мы с Витей по всей стране не нашли, сколько ни искали.

Давайте вообразим себе эту картину вживе: по списку на этом участке – 484 избирателя. Всего проголосовало – 405. Из них 272 оказались лежачими инвалидами на дому. И вот рано утром, немедленно после открытия участка, из школьного здания выходит группа людей с переносной урной. И идет по дворам. Идет от дома к дому, от двери к двери, собирает, собирает, бережно собирает драгоценные голоса сельчан. Весь день. До самого вечера. Без устали…

У этой трогательной зарисовки избирательных будней нашей сельской глубинки есть только один маленький недостаток. Она лживая – от первого до последнего слова.

Эти цифры - вранье. Этот протокол – фальшивка. Эта статистика – результат преступного сговора, наказуемого, по закону, в уголовном порядке. Только и всего.

Это всё ложь – потому что не бывает никаких 67 процентов лежачих голосующих по домам. Ну, хотя бы потому, что собрать их голоса за 12 часов, пока открыт избирательный участок, – с 8 утра до 8 вечера – физически невозможно. Ведь в 12 часах – всего-навсего 720 минут. То есть эти чертовы 272 голоса должны собираться со скоростью один заполненный бюллетень в 2 минуты и 39 секунд. Если не верите, поделите одно на другое самостоятельно. В столбик.

А можете и не делить. Потому что вам это и так совершенно ясно, правда же? Мне же с Витей не надо вам объяснять, что не бывает (тут мы начинаем крутить колесико нашего «избирательного мелкоскопа» обратно) ни 42 или 44 процентов лежачих больных избирателей в целом районе. Ни 20 процентов в целой области – не бывает тем более.

Вот просто не бывает – и всё. Это подлог. Коротко говоря – лажа. И вы в этом немедленно отдадите себе отчет, как только вдумаетесь в эти отчетливые и недвусмысленные цифры.

И ни 18, ни 16, ни 14 процентов лежачих избирателей в других областях – вот в тех, что мы перечислили выше, – не бывает тоже. Это тоже ложь. И вы это так же хорошо понимаете, как и я. И Чуров не хуже нас с вами это понимает, вместе со всей своей братией. И те, кто Чурова посадили на его стул, и кто по окончании выборов не отдали его под суд, а наградили орденом.

Даже забавно, что обман оказывается таким простым, что он так откровенно, легко, как-то даже радостно и простодушно лежит на поверхности, прямо у всех на виду.

Вот же она – в седьмой строке любой официальной таблицы с результатами голосования, опубликованной ЦИКом. Возьмите цифру «бюллетеней в переносных ящиках», которая там значится, разделите ее на другую – из строки об общем числе действительных бюллетеней, и получите процент «инвалидного голосования». На вашем участке, в вашем районе, в городе, в области, по стране.

Вранье обнаруживается сразу. Просто сравните получившуюся цифру со здравым смыслом. Оглянитесь вокруг и подумайте: так, вообще-то, бывает или нет?

Почему мы так редко задаем себе тот простой вопрос? Хотя, казалось бы, столько уже про это было сказано и написано, и сразу после выборов, и потом, в течение этих месяцев. Интернет битком набит сообщениями в блогах, отчетами наблюдателей, заметками на «голосовской» Карте нарушений, справками «Гражданина наблюдателя», «Лиги избирателей», избирательных штабов, региональных и местных активистских организаций. Полезайте хоть сейчас в поиск, и все это богатство повалится на вас после первых же двух кликов мышью.

Нам с Витей в ответ на эти наши истории часто говорят, что надо бы уже остановиться и заняться как-нибудь более реалистичным, увлечься чем-нибудь посвежее. В минувшую пятницу я говорил о выборах в своей «Сути событий» на «Эхе Москвы», по потом прочел комментарий в чьем-то твитере: «Слушаю Пархоменку на Эхе. Говорит про выборы. Его что, заклинило?»

Ну, назовите это так. Только отдайте себе отчет в том, что это не последние выборы. Нас уже осенью ждут следующие? Где-то губернатосркие, где-то думские областные, где-то муниципальные… Надо встретить их во всеоружии. А вооружиться мы можем только одним? Знанием, как это делается. То есть как они это делают с нами.
Поэтому мы будем продолжать.

И в нашей новой истории о «Загадках седьмой строки» завтра же будет новый эпизод.