[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
| June 14th, 2007 | |
|---|---|
| 12:50 am [Link] |     Письмо писателя Александра Фадеева И.В.Сталину, Г.М.Маленкову, М.А.Суслову, Г.М.Попову, М.Ф.Шкирятову от 21 сентября 1949 г.: В связи с разоблачением группок антипатриотической критики в Союзе Советских Писателей и Всероссийском Театральном Обществе обращаю внимание ЦК ВКП(б) на двух представителей этой критики, нуждающихся в дополнительной политической проверке, поскольку многие данные позволяют предполагать, что это люди с двойным дном. ...Б.Дайреджиев появился в литературной критике в период существования РАПП, как активный "деятель" антипартийной группы Литфронт, вожаками которой были враги народа Костров, Беспалов, Зонин. В начале 30-х годов выпустил троцкистскую книгу "На отмели" с предисловием ныне арестованного А.Зонина, книгу, содержащую клеветнические утверждения о перерождении партии. Трудно себе представить, как в те годы Дайреджиев сохранил партийный билет, будучи автором этой вражеской книги... В 1948 году мною была изъята из сборника критических работ статья Дайреджиева о Белинском, в которой, претендуя обратить Белинского в современность, Дайреджиев сосредоточил весь свой ложный пафос на борьбе Белинского с так называемым "квасным патриотизмом", бросая мимоходом упреки современной критике за отсутствие борьбы против "квасного патриотизма". По методам протаскивания вражеских идеек эта статья Дайреджиева носит насквозь двурушнический характер... И.Альман свой путь начал с левых эсеров в 1917-1918 гг. В ВКП(б) вступил в 1920 г. ...Будучи перед войной редактором журнала "Театр", проводил линию на дискредитацию советской драматургии на современные темы, совместно с критиками Гурвичем, Юзовским и т.п., в частности, напечатал заушательскую статью Борщаговского против пьесы Корнейчука "В степях Украины"... В литературной критической и общественной деятельности послевоенных лет Альтман занимал двурушническую позицию, изображая себя в устных разговорах противником антипатриотической критики, нигде в печати и на собраниях не выступая против них, извиваясь ужом между поддерживаемой им на деле антипатриотической линией и партийной постановкой вопросов... На деле он проводил наиболее хитро замаскированную враждебную линию. Следует дополнительно проверить факты темного общения Альтмана с буржуазно-еврейскими националистами в еврейском театре и в Московской секции еврейских писателей, поскольку тесная связь Альтмана с этими кругами широко известна в литературной среде. Тов. Корнейчук А.Е. информировал меня о том, что Альтман частным путем, пользуясь своим знакомством и связями в кругу видных деятелей литературы и искусства, распространял абонементы еврейского театра, т.е. активно поддерживал этот искусственный метод помощи театру путем "частной благотворительности", а не путем улучшения его репертуара и качества исполнения спектаклей... В настоящее время рещшением партийной организации Союза Советских Писателей Дайреджиев и Альтман исключены из партии и "борются" в высших инстанциях за отмену решения партийной организации ССП. Со своей стороны считаю, что Дайреджиеву и Альтману не место в партии, и прошу ЦК ВКП(б) разрешить Секретариату Союза Советских Писателей поставить вопрос об исключении Дайреджиева и Альтмана из Союза писателей. Александр ФАДЕЕВ Докладная записка Агитпропа ЦК Г.М.Маленкову и М.А.Суслову в связи с письмом А.А.Фадеева в ЦК ВКП(б) 4 октября 1949 г. Генеральный секретарь Союза советских писателей СССР т.Фадеев А.А. в письме в ЦК ВКП(б) просит разрешить поставить вопрос перед президиумом Союза об исключении из Союза писателей критиков-антипатриотов Дайреджиева Б.Л. и Альтмана И.Л. Антипатриотическая деятельность этих критиков была разоблачена центральной печатью. Дайреджиев в своих статьях охаивал лучшие произведения советской литературы... Альтман - один из главарей антипатриотической группы театральных критиков... Партийной организацией Союза советских писателей Дайреджиев и Альтман исключены из рядов ВКП(б). Согласно Уставу Союза советских писателей(раздел III, пункт 5), исключение из членов Союза производится в случае "противоречия деятельности члена Союза интересам социалистического строительства и задачам Союза советских писателей", а также "совершения поступков антисоветского и антиобщественного порядка". Союз советских писателей может решить вопрос о Дайреджиеве и Альтмане в соответствии с Уставом Союза. Выносить постановление ЦК ВКП(б) по вопросу об исключении Дайреджиева и Альтмана из членов Союза писателей нецелесообразно. В.КРУЖКОВ Письмо Б.Л.Дайреджиева М.А.Суслову Уважаемый товарищ! Меня затравили. Я терпел год. Не обращался к секретарям Ц.К. Но больше молчать не могу. Нет сил. Коротко суть моего дела в следующем. С 1930 года на почве литературной борьбы с рапповцами я нахожусь во враждебных отношениях с т.Фадеевым и особенно Ермиловым. Вражда эта с годами превратилась во взаимную личную ненависть... После выступления товарища А.А.Жданова я подумал, что вот, наконец, кончилась моя мука, позиции, за которые я все время боролся, официально освящены Центральным Комитетом. Конечно, по этом упути я шел не без ошибок, но всегда воевал за идейность и партийность литературы. Назначенный в Союз Писателей тов.Поликарпов пригласил меня работать в аппарат Союза. Но естественно, как только Фадеев сменил Поликарпова, все пошло по-старому. Я обосновался в "Труде" у тов. П.Юдина, который... очень хорошо ко мне относился и хвалил мои статьи. После большого перерыва я снова стал печататься. Из многих напечатанных мной в "Труде" статей одна была ошибочной. Я выступил по прямому предложению П.Юдина против пьесы Н.Вирты "Хлеб нашнасущный" и этим сыграл в масть театральным критикам-антипатриотам. Этой ошибки с моей стороны было достаточно, чтобы со мной расправились... В личном разговоре со мной т.Фадеев заявил: "Вам ходу не будет", т.е. другими словами, поставил на мне, как на на профессиональном литераторе, крест. Все это - такой чудовищный произвол со стороны Генерального секретаря ССП, что он не укладывается в моей голове. Я убежденный коммунист, тридцать лет беспорочно служивший делу партии, до этого никогда не привлекавшийся к партийной ответственности. Уже ряд лет я мечтаю, как о несбывшейся надежде, хотя бы три года поработать во всю силу без страха травли и затрещин. Но теперь я понимаю, что без вмешательства директивных организаций мне будет просто конец. В этой проклятой неравной борьбе я устал до изнеможения. У меня опускаются руки. Я больше не могу. Помогите! С товарищеским приветом. Дайреджиев 12 января 1950 г. Резолюция на письме Дайреджиева: т.Кружкову. Прошу разобраться. М.Суслов. 13/1 Кружков - Суслову: В письме на Ваше имя литературный критик Б.Дайреджиев жалуется на то, что генеральный секретарь ССП т.Фадеев якобы систематически преследует его и сейчас ставит вопрос о его исключении из Союза советских писателей. Б.Дайреджиев подвергался резкой критике на страницах центральной печати за антипатриотическую деятельность. В сентябре 1949 г. т.Фадеев обратился в ЦК ВКП(б) с просьбой разрешить Секретариату ССП поставить вопрос перед Президиумом об исключении Дайреджиева и Альтмана из Союза советских писателей. О письме т.Фадеева было доложено Вам. В записке говорилось, что Союз советских писателей может решить вопрос о Дайреджиеве и Альтмане в сооветствии с Уставом Союза. В ноябре 1949 г. с Вашего согласия об этом было сообщено т.Фадееву. Изгнанный отовсюду Дайреджиев умер в 1955 году. Через несколько месяцев покончил с собой Александр Фадеев. Перед смертью он отправил письмо в ЦК КПСС: Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественньм руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы — в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены, или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски ценное, способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40 — 50 лет. Литература – это святая святых — отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, из самых «высоких» трибун — таких, как Московская конференция или ХХ-й партсъезд, — раздался новый лозунг «Ату ее!». Тот путь, которым собираются «исправить» положение, вызывает возмущение: собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленности и потому не могущих сказать правду, — и выводы глубоко антиленинские, ибо исходят из бюрократических привычек, сопровождаются угрозой все той же «дубинкой». С каким чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать! Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожали, идеологически пугали и называли это «партийностью». И теперь, когда все можно было бы исправить, сказалась примитивность, невежественность — при возмутительной дозе самоуверенности — тех, кто должен был бы все это исправить. Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в положении париев и — по возрасту своему — скоро умрут. И нет никакого уже стимула в душе, чтобы творить... Созданный для большого творчества во имя коммунизма, с шестнадцати лет связанный с партией, с рабочими с крестьянами, наделенный богом талантом незаурядным, я был полон самых высоких мыслей и чувств, какие только может породить жизнь народа, соединенная с прекрасными идеалами коммунизма. Но меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспоминать все то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических пороков, которые обрушились на меня, — кем наш чудесный народ вправе был бы гордиться в силу подлинности и скромности внутренней глубоко коммунистического таланта моего. Литература — этот высший плод нового строя — унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже то1гда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти — невежды. Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей. Александр Фадеев Imported event Original |