Антон Николаев

Второе письмо Олега Воротникова
На стене собачника крупная надпись карандашом: смерть псам режима. Это фашики из NS/WP написали. Их на Лебедевке много, везде пишут свои темы, даже в бане всё в свастиках.

Разбазарили двое в собачнике. Один молоденький, с 12 лет остался один на улицах Питера, но не стал бомжом, а стал строителем, получил средне-специальное образование, закончил строительный лицей. Подельник-грабитель сдал его. Пришёл прямо на работу, на стройку, с опером, и показал пальцем.

Второй - потный лысый, 45 лет, сиженный зек. На воле последний раз был в 99-м году. Он считает себя авторитетным арестантом. Молоденький начал описывать ему, какая у него шикарная хата, как зеки сами делали там ремонт, стены кремового цвета, финский унитаз, здесь это ценится. В хате есть турник - вот это особенно ценно. Лысый ему сказал: «Что за хуйня, зачем вам такой санаторий? Надо вас раскидать и хату себе забрать». Говорил серьёзно, деловым будничным тоном, как начальник-чиновник на работе. Молодой приднестровец не смутился и продолжил общение, улыбаясь и заискивая. Зеки при этом друг друга словесно не оскорбляли. Их общение было подчинено внутреннему тюремному ритуалу. В том же собачнике сидел зверёк. Зеки русские, славянского типа, завели разговор о засилье зверьков и чурок. Отзывались обыкновенно, презрительно. Одновременно ценили восточную кухню. И оценивали появление многочисленных восточных забегаловок и ресторанов как повод для гордости за родной Петербург. Сидевший тут зверёк-горожанин хвастал тем, какие красивые узбечки работают в таких заведениях. Они может и проститутки, зато какие мини-юбочки и какие сапожки. Ему возразили русские: мол, нам-то не гони. Зверёк сказал: «Я не гоню. Те, что приезжают горбатиться и въябывать - те женщины и вправду уродливы и невежественны, а ресторанная обслуга очень даже ничего». Зверёк-горожанин свободно парафинил своих сельских собратьев перед зеками-русскими, а русские обсуждали между собой местных арестантов-фашиков, кто сколько уебал. Громкое дело - недавно 27 декабря отсудились фашики, убившие индуса. «Это сын консула», - рассуждали зеки. – «У консула ещё 12 сыновей таких же, поэтому жаловаться не на что». Зверёк и узбек, находившиеся тут же, в собачнике, пропустили это мимо ушей.
Слух в собачнике: из “Лебедевки” хотят сделать общий центральный ИВС. После вчерашнего грандиозного скандала с моим интервью на газете.ру цирики начали общаться со мной вежливо, настороженно, испуганно. В стиле “а почему я”. Начальство сказало резко: «В карцер Вора за 15 суток за такую статью». Но в карцер меня никто не посадил. Каждый, кому было положено оформить меня в карцер, понимал, как скоро его имя окажется в прессе, говорил в ответ одно и то же: «А почему я должен оформлять? А почему я?» За этим всё стало.
Вася-бандит комментирует: «Это случай единичный, даже реже, чем единичный. На тюрьме всё выполняется строго. Если на тюрьме решают, что ты поедешь в карцер, это значит только одно: что ты точно поедешь в карцер. А ты не поехал.»
В прогулочном дворике-гараже среди свастик и номеров статей какой-то зек нарисовал окурком большое улыбающееся солнышко, серое пепельное, но с длинными лучами и улыбкой-смайликом. Уборка уже стёрла это солнышко, но не совсем. Видны его размытые силуэты.
http://free-voina.org/post/2809510436