Алексей Широпаев

«Стан святых и город возлюбленный». Истоки большевизма

Александровская слобода времен Ивана Грозного.

Фигура Ивана Грозного настолько определяющая для российской истории, для судеб русского народа, что к ней волей-неволей обращаешься постоянно, по поводу и без. Сейчас мне хотелось бы вкратце поговорить вот о чем.

В статье «Россия: от Ивана Грозного до майора Евсюкова» я уже пытался разобраться в природе системы, насажденной царем Иваном и, конечно, в феномене опричнины. Я писал, что опричнина, возникновение которой иные историки почему-то растолковать не могут, имеет вполне рациональное объяснение. Она стала инструментом искоренения остатков домонгольской вечевой старины, столь ненавистной московским правителям, чей тип власти сформировался под влиянием вассальных отношений с Ордой. При помощи опричнины Иван Грозный окончательно закреплял тип социальных отношений, сложившийся в «низовских» землях в эпоху татарщины. То есть он, говоря словами В. Новодворской, делал «ордынскую традицию традицией внутренней», «национальной особенностью». Все это так, но я хотел бы обратить внимание на еще один важный аспект.

Этот процесс должен был получить со стороны царя приемлемое идеологическое обоснование. Ну не мог же Грозный объяснить самому себе и «народу православному», что всего лишь окончательно утверждает в Москве ханскую ставку! И тогда Грозный вложил в свой азиатский деспотизм смыслы православной эсхатологии и мессианства. Московия по его замыслу должна была стать истинно-христианской твердыней, окруженной миром апостасии – «царство-монастырь во главе с царем-игуменом», прообраз «стана святых и города возлюбленных», упоминаемого в Откровении Иоанна. Моделью этого «царства-монастыря» стала опричная Александрова слобода. Неслучайно опричники имели имидж воинов-монахов, а Грозный прямо называл себя игуменом. Напомним, что 15-16 вв. были временем особо напряженных апокалиптических ожиданий. Грозный же был весьма религиозен и подобные настроения не могли не затронуть его.

Исследователи утверждают, что опричные казни с их особо изуверским характером в понимании Грозного являлись прообразом Страшного суда, как бы его «иконой» - тем более что себя царь в соответствии с восточно-христианской традицией рассматривал как «икону» самого Христа. «Противляяйся власти Богу противится» - писал он в одном из посланий Курбскому.( Read more... )