Звезда рестлинга 80-х Рэнди (Микки Рурк), когда-то без-пяти-минут-чемпион, ныне находится в полураспаде, фасует в супермаркете салат из макарон для безумных старушек, добивает себя анаболическими стероидами, кантуется в облупленном трейлере и подрабатывает мелкими боями по каким-то клоповникам. Откликается на сценическое имя Ram (что переводчик упорно трактует как «Таран», в то время, как англ. «рэм» - это ещё и «баран», так, к слову), уныло подкатывает к изъеденной жизнью стриптизёрше, пытается как-то наладить отношения с ненавидящей его дочерью-лесбиянкой. А ещё пытается не отдать концы: пережитый прямо на ринге инфаркт голосует не в его пользу. Близорук. Глух на одно ухо. Трогателен, как может быть трогателен лишь пожилой беззлобный павиан. Цепляется за прошлое, со слезой смотрит на стенку, обклеенную вырезками из старых газет про него, ех-великого. Слушает Accept и AC/DC. Рассказывает своей стриптизёрше, какое ж, всё-таки, гавно эти 90-е годы. Стриптизёрша охотно соглашается. То есть, всё то же самое, что и со Сталлоне в последнем «Рокки». За вычетом того, что у Барана нет своего ресторана (рифма – случайна). У него вообще нет ничего, кроме этих вырезок по стене. Поэтому когда импрессарио говорит Барану, что есть возможность красиво вернуться, выйдя против старого оппонента Аятоллы перед большим залом, эффектно боднуться как тогда, в 80-е, Рэнди тяжко залипает. С одной стороны, у него после памятного инфаркта вдоль располосована грудь, и доктор честно говорит, что лучшее, что он может себе теперь позволить – лёгкая оздоровительная гимнастика. С другой, Баран смотрит в промасленные лица всех этих магазинных старух и жирные ёблы любителей курятины-гриль, и чётко осознает, что ещё пара дней, и он начнёт их всех убивать тут мясорубкой нахуй. И соглашается, и едет. И выходит против Аятоллы (и зал радостно ревёт). И проводит пару фирменных затрещин. И пару получает. И начинает пошатываться. И мутнеет. И всё плывёт.
И экран делается чёрным, и по нему ползут титры.
Матёрому киноману тут должна вспомниться картина Коэнов «Бартон Финк», где тонкий нью-йоркский писака Финк ангажируется Голливудом 40-х годов на должность сценариста, и где продюсер подряжает его сочинять спортивные драмы про борцов. Объясняя нехитрые азы ремесла: не выпендриваться, всё должно быть чётко и ясно, без балясин. Ибо олдскульные спортивные драмы – отдельный субжанр, упёртый, без сюрпризов, и загнанный в жестко расчерченные рамки. Еврейский вундеркинд Аронофски снял именно такое кино, соблюдя канон: прямое, как рельса, и убойной силы ровно такой же. Душераздирающая, похоронная лента в манере сухой документалистики. Не говоря о том, что суть практически автобиографичная для Рурка, который, выдающимся образом просрал карьеру, завалился на самое дно. И как раз сейчас пытается оттуда вылезти.
Сказать, что Аронофски опять удивил, всё равно, что не сказать ничего, уткнясь носом в анус. Автор каббалистического морока «Пи», загробной наркоманской гипер-драмы «Реквием по мечте» и фильма-скринсейвера «Фонтан» вдруг опустился (или поднялся – тут не разобрать) до сюжетно форменно одноклеточного, на грани дремучей пошлятины, уровня, наглядно показав, что можно вылепить шедевр даже из некролога в три строчки. А что до Рурка, так он всегда был великим актёром. Просто всё просравшим.
Охуенное кино, чего уж там…
http://torrents.ru/
