ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ + ЛИКБЕЗ. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА В ПРОГРАММЕ "КОД ДОСТУПА" ( 26.02.2011). Часть 2 .


Маша спрашивает: «Почему Медведев уволил Эбзеева, президента Карачаево-Черкесии, а не Канокова, Кабардино-Балкарии – может, спутал кнопки на «ай-фоне»?» По поводу Канокова надо спрашивать не меня, а Фатиму Тлисову, лучшего нашего специалиста по Западному Кавказу, которая, к сожалению, сейчас сидит в США, и поскольку она занята на «Голосе Америки», то ей запрещено, по дурацкой политике «Голоса Америки», давать комментарии другим радиостанциям.

Во-первых, я думаю, что то, что происходит в Кабарде – это вымогательство боевиками денег у Канокова, я слышала разные версии по этому поводу, но думаю, что ближе всего к истине подошел тот из моих собеседников, который заявил мне: «Раньше Каноков платил, а теперь по приказу Хлопонина перестал, вот они и обиделись».

Напомню, что вообще курортный бизнес это сфера деятельности Канокова, в Кабарде даже ходили такие слухи, что когда ввели режим КТО на Эльбрусе, соответственно, это сказалось на курортном бизнесе, который до этого принадлежал в основном балкарцам, а во-вторых, там гостиницы росли как грибы самочинно. Так вот в Кабарде даже ходили такие слухи, что КТО ввели по просьбе Канокова, чтобы он мог отжать всех этих маленьких владельцев гостиниц. И хотя это абсолютная неправда, - я думаю, что режим КТО был введен в связи с Грузией, и не Каноков это решал, - это очень характерный слух. Потому что нельзя, чтобы о президенте республики ходили такие слухи.

Каноков не самый плохой президент - во всяком случае, он явно президент лучше Эбзеева, который уволен, и явно президент лучше того, который будет назначен на место Эбзеева. Напомню, что Рашид Темрезов, который сейчас назначен и.о. президента в Карачаево-Черкесии - во-первых, это бывший начальник «Автодора», но начальник «Автодора» на Кавказе это не должность, это характеристика. Во-вторых, он является близким человеком бывшего зятя бывшего главы республики г-на Каитова – того самого, который семь человек расстрелял в центре Черкеска.

К сожалению, проблема не только в том, что г-н Темрезов очень близок прежнему клану, но и в том, что ходят разные слухи о степени его близости – скажем так - тем боевикам, которые были застрелены несколько лет назад в квартире, принадлежащей ближайшему другу Каитова. То есть, есть подозрение, что как с Каноковым не будут – не будут боевики вымогать ничего у г-на Темрезова, - все будет уже хорошо. Проблема заключается в том, что и прежний президент республики, Эбзеев, просто ничего не контролировал, у него был единственный человек, через которого он связывался с местной общественностью, Крымшамхалов, которого застрелили, после чего Эбзеев перестал не то, чтобы что-то контролировать, а степень его неэффективности зашкаливала - это человек, который не сумел избрать хоть кого-то парламент Карачаево-Черкесии, человек, который не сумел созвать сессию Карачаево-Черкесии.

Но когда назначают начальника «Автодора» на Кавказе и.о. главы республики, то возникает единственный вопрос – сколько? Это, конечно, чудовищный провал, потому что – ребята, надо как-то отвечать за слова. Как у нас обещали – террористов в сортире замочить? - так если обещали, надо мочить. Как же получилось, что в мирнейшей Кабардино-Балкарии, которая всегда была а-религиозной, в которой в советское время мечети никакой не было, - это не восточный Кавказ, не Чечня, не Дагестан, где всегда религия была основной духовной составляющей этих республик. Кабарда безумно светская республика. Как получилось, что в Кабарде все платят ваххабитам и видимо, сейчас заставляют платить президента – потому что он тоже бизнесмен, причем главный бизнесмен Кабардино-Балкарии.

Я вам странную вещь скажу - я сейчас была в таком замечательном месте, как государство Израиль - по всему Ближнему Востоку восстают арабы против своих правительств. И есть одно государство, в котором живут арабы, и не восстают. Знаете, как называется это государство? – государство Израиль. Полтора миллиона арабского населения среди 8-миллионного Израиля. Почему не восстают - для этого надо видеть арабские деревни в Израиле. Это деревни, в которых дома в два раза выше и в два раза шире любого дома в израильской деревне. А почему они в два раза выше? – потому что арабы не платят налоги. Они не платят налоги «кровавому сионистскому режиму», - естественно, зачем им содержать израильские истребители? Они не получают никаких бумаг – все эти дома часто построены незаконно, а если ты их начнешь сносить, то крик про сионистских оккупантов.

Эти деревни - кто-то более враждебен евреям, кто-то совсем не враждебен, но супер-радостных отношений там нет. Все равно эти люди не платят налоги и не будут платить, и эти люди не считают себя связанными израильскими законами. Эти люди избирают в парламент израильский каких-то странных представителей, которые потом встречаются с ХАМАС. Но на самом деле каждый человек из этой деревни, который рассчитывается кэшем, который произносит все положенные слова о «сионистском режиме», он понимает, что у него существует большой дом – причем, лучший на всем Ближнем Востоке, гораздо лучший, чем в какой-нибудь нечастной Ливии, гораздо лучше, чем в какой-нибудь несчастной Газе. Потому что в Газе есть потрясающие дома тоже, есть такие дома, что просто не уступят дворцу Путина. Но это дома руководителей. А внутри самой Газы, если это не руководители, не те, кто распределяет деньги от Европы, гуманитарную помощь – это лачуги.

Так вот в арабских деревнях в Израиле такого нет – все дома очень большие, если ты хоть что-то делаешь, а работает араб довольно мало, он не так часто занят на высокотехнологических работах, никогда рядом с арабской деревней не видно индустриальной зоны, тем более, «хай-тэковской» зоны, чаще всего это сельское хозяйство, это безналоговое строительство. Иногда это какая-то более продвинутая работа. Так вот, несмотря на то, что эти люди не платят налоги, они прекрасно понимают, что они так хорошо существуют лишь внутри государства Израиль.

Потому что хорошо, когда евреи платят налоги, строят дороги, когда евреи заботятся здравоохранением. Хорошо существовать в качестве такого паразита. Потому что если завтра государство Израиль развалится, и придет какая-нибудь Джамахирия и объявит, что здесь все принадлежит народу, то этих больших домов не будет, большие дома будут только у местного товарища Каддафи. И дорог не будет, здравоохранения не будет, вообще ничего не будет, и будут есть друг друга. А не едят друг друга только благодаря «кровавому сионистскому режиму».

Вот этого Россия на Кавказе не смогла обеспечить. Обращаю ваше внимание – пусть Россия на Кавказе куча народу не любит, типа - вот, Россия завоевала Кавказ. Израиль арабы тоже не любят. Но Россия не смогла обеспечить того, что делало бы боевиков маргиналами.

Примечание leon_orr: дальнейший текст об Израиле и аэропорте "Домодедово" посвящаю путешественнику Сергею Доле. Жалко его - ездит, смотрит, слушает, а что видит и слышит, не понимает. Но я добрая, поэтому - бонус! Персональный ликбез для оскорблённого израильской службой безопасности Сергея Доли:

Кстати, об Израиле. Есть одна замечательная история. Улетала я в Израиль через аэропорт Домодедова, и довожу до вас, господа, что это был ад. Я впервые почувствовала, что такое были мешочники в 20-е годы, когда они штурмовали поезда, потому что по благодетельному распоряжению президента Медведева отныне в предотвращение терактов внутри здания стояла рамка, с возле здания стояла милицейская морда, возле рамки стоял интроскоп, через который шли чемоданы, и толпа вокруг была – это была безумная толпа.

Могу сказать, что эта толпа не всегда бывает, что когда я возвращалась, я этой толпы не видела – видимо, это временами есть, временами нет, - но это было нечто чудовищное. Люди штурмовали эту рамку как в 1941 г. штурмовали поезд, уходящий на восток.

В Домодедово 400 ментов, там я заметила ровно четырех – двое стояли у двух рамок, двое стояли у двух интроскопов. Ни о какой террористической безопасности речи не могло идти, потому что для начала, если бы в этой толпе кто-то взорвался, то это были бы сотни жертв, а не десятки. При этом даже не надо было самому взрываться – можно было в этой чудовищной давке поставить чемодан, и уйти. Потому что люди даже не могли себя вести по-человечески. Тот, кто пытался себя вести себя по человечески, через 10 минут понимал, что это бесполезно, иначе он не успеет на рейс, и все начинали ходить по головам.

Кроме того, было понятно, что этот интроскоп ничего не просвечивает – во-первых, потому, что интроскоп вообще ничего не просвечивает, он не обнаруживает взрывчатку. Для реального обнаружения взрывчатки нужны очень серьезные машины, которые в Домодедово занимают подвальный этаж – весь подвальный этаж. Это идет с интроскопа на другую машину, еще на другую машину, если багаж кажется подозрительным, доходит до томографа, в конце концов - самого настоящего томографа.

Потом, в конце концов, доходит до так называемого атомайзера, который уже просто может определить, по микроскопическим следам, содержащимся на багаже, что могло бы находиться внутри, с какими веществами багаж имел контакт.

Так вот, соответственно, этот интроскоп ничего не определяет кроме того, что чтобы реально даже на интроскопе проверить багаж, его нужно возить вперед, присматриваться. Посмотрите, как реально проверяют багаж те же самые авиалинии, в том же самом Израиле - внимательно. А тут в три слоя на этом интроскопе навалены чемоданы, и понятно, что если их тетка на секунду задержит и попытается проверить снова, то ее просто разорвут в клочки - такое настроение у толпы, - и будут совершенно правы.

И самое поразительное, что, несмотря на то, что любой - ну, уже решена проблема, как из толпы сделать очередь - в аэропортах это решается с помощью загородочек, которые тут же выстраивают толпу в линию. Менты наши, поскольку они в принципе не приспособлены для того, чтобы оказывать помощь населению – они даже этого не сделали. И там чудовищная толпа, которая ходит по головам.

Ноль безопасности, наоборот, террористическая опасность увеличена на несколько порядков благодаря благодетельному распоряжению президента Медведева.

Я все это говорю почему? – потому что подумала – вдруг я такой непрофессиональный человек, чего-то не понимаю, а президент Медведев у нас зорко зрит.

Приезжаю в Израиль и встречаюсь с человеком, не буду называть имя и должность, но скажу, что этот человек занимал высокое положение в спецслужбах, отвечающих, в том числе, за полную безопасность аэропортов. Я ему говорю – слушайте, у нас в Домодедово такая хрень происходит, можете объяснить, для чего это распорядился президент Медведев? На что человек очень удивился и говорит – Понимаете, когда речь идет о безопасности, то безопасность всегда должна быть превентивной. Видите девушку, которая сидит при входе в отель? Вот она должна все время отслеживать обстановку. Она должна заметить потенциального террориста гораздо раньше, чем он подошел к отелю - если он как-то странно себя ведет, то она должна взять его на заметку, должна задавать ему вопросу. Она не обязательно должна спросить, что делаете, она может задать вопрос – как вам помощь? Но она должна услышать его акцент. Потому что если у этого человека акцент врага, - вот это слово мне очень понравилось - «враг». Он не говорил «террорист», «араб», «моджахед» или «боевик», он говорил просто: «враг». Это очень точное и емкое слово. Не надо называть этих людей террористами, тем более не надо называть их бандитами – они не бандиты, они идейные - очень хорошее слово - «враг»

Так вот если у него акцент врага, то она должна принять меры. Я говорю - понимаете, дело не в том, что кто-то что-то замечает, - там толпа стояла, какое наблюдение за толпой? Мой собеседник говорит: всякая борьба с терроризмом является делом превентивным. Вы террориста ловите не там, когда он уже пришел с взрывчаткой. Людей надо сортировать. Есть категория людей с ноля до 18 лет, которые не взрываются – их можно спокойно отсекать.

Я говорю - насчет 18 лет не знаю, у нас на Кавказе я бы брала, по крайней мере, с 16, а есть у нас и 15-летние боевики. Мой собеседник соглашается: Да, мы знаем, в Газе сейчас уже бывают дети, которые говорят, что хотят стать шахидами, но пока раньше 18 никто не взрывался и позже 45, - всех этих людей можно отсечь. И понятно, соответственно, что в толпе они не отсекаются.

Я говорю: У нас была такая история – в метро взорвалась Мариам Шарипова, эта женщина была вдова иорданского боевика, что редкость, потому что в России мало иорданских боевиков. Она была жена дагестанского боевика. У нее оба брата были боевики и у нее отец штатный пропагандист «Матерей Дагестана» - но внештатный. Скажите, пожалуйста, такая женщина была бы под наблюдением в Израиле, или нет? Мог быть вариант, что она взорвалась, и никто не знал, куда она поехала?

Мой собеседник отвечает: дело не в наблюдении. Дело в том, что вы должны все знать. У вас должны быть поделены на сектора ответственности те территории, на которых проживает враг, и у вас должны быть там агенты.

Я говорю: Как у нас завести агента на этой территории, если о том, что это агент, станет сразу известно боевикам, и они его убьют? Мой собеседник даже не понимает, о чем идет речь: Как? Агент не может быть известен, потому что это секретно, это только вы знаете и агент. Я говорю: Знаете, это может быть в Израиле так у вас с арабами. У нас это по-другому. У нас, у тех же самых ФСБэшников можно за три копейки купить не то, что биллинг, а распечатки разговоров этого же самого агента. У нас два самых крупнейших теракта, Беслан и "Норд-Ост" произошли потому, что люди, которые якобы были агентами ФСБэшников, на самом деле оказались агентами Басаева и все это устроили.

Это я ему говорю, и даже не сказала, не стала просто времени тратить, что ФСБ наше очень неплохо живет, что человек, который едет служить на Кавказ из ФСБэшников, ему идет тройная зарплата. А тройная зарплата это немало, это не три рубля, это, по-моему, 50 тысяч рублей по три раза. Ему идет год за три, ему покупается после этого квартира в любом месте, кроме Ленинграда и Москвы, и теперь еще и Сочи, по-моему. И, в общем-то, за эти деньги можно работать, а не только торговать биллингами.

Но это я уже оставила, я просто поняла, что мы с собеседником говорим на разных языках, вернее, говорим о разной ситуации. Я спрашиваю его: Хорошо, все-таки, вот агенты не уследили – человек приехал к зданию аэропорта. Какой способ остановить его до того, как он подошел к посту контроля? Мой собеседник говорит: Нет такого способа. Именно поэтому у нас так часто взрываются на блокпостах.

Это слово «нет такого способа» стоит дороже всего. Потому что есть страна, которая делает все, чтобы бороться с терроризмом, и она очень удачно борется. И последние годы, если вы помните, очень мало взрывов смертников, практически нет. И когда я спросила собеседника, почему, - он ответил просто: потому что теперь они знают, что того, кто отдал приказ о взрыве, мы уничтожим. В крайнем случае, уничтожим его дом. В России Доку Умаров это не чувствует. Доку Умаров долго не отдавал никаких приказов о взрывах, пока не осмелел и понял, что уничтожить его трудно.

Возвращаясь к этому важному моменту – есть момент, когда мы должны признать свое бессилие, поэтому так часто взрываются на блокпостах. И когда я ехала обратно, уже через Бен Гурион, я обратила внимание, что конечно, никаких очередей и никакой сплошной проверки на входе в аэропорт Бен Гурион нет - специально говорю для Медведева, что система действует ровно так, как описал мой собеседник: еще на въезде, за несколько километров до аэропорта, у шлагбаума останавливается машина, туда заглядывает солдатик – это серьезный солдатик. Вернее, это не солдатик, там все сотрудники ШАБАКа, сейчас за всю безопасность Бен Гуриона отвечает ШАБАК, за безопасность всех рейсов отвечает ШАБАК в других аэропортах.

Заглядывает человек, смотрит, кто сидит в машине, и если этот человек кажется ему подозрительным, он тут начинает его спрашивать. На входе в аэропорт никакой рамки, никакого интроскопа - стоят два человека и внимательно смотрят. Если человек показался подозрительным, и если его не отвели, то о нем уже сообщили. Задача сотрудников на входе - наоборот, минимизировать количество людей, которые уйдут со смертником, если что-нибудь случится.

Задача наших ментов, поставленная перед ними Медведевым, оказалась ровно наоборот: максимизировать количество трупов, если смертник подберется к входу. Это совершенно потрясающий случай дисфункции государства, это потрясающий случай того, что люди уже настолько потеряли контроль над ситуацией, - так же, как и в случае с Каноковым и в случае с Эбзеевым - что их распоряжения уже только усугубляют проблему.

И только после того, как вы совершенно невозбранно входите внутрь аэропорта, там уже начинается серьезный досмотр, потому что только серьезный досмотр и может что-то выяснить.

У меня было несколько вопросов о том, сделает ли что-то Собянин с Москвой, смогут ли что-то сделать новоназначенные президенты на Кавказе. У меня есть вообще очень серьезное подозрение, что в Путинской России невозможны реформы, в том числе и потому, что если правитель неэффективен, но эффективность является мятежом.

Возьмем реформу армии - есть министр обороны Сердюков. Он достаточно способный администратор, в любой другой стране он действительно мог бы завершить реформу армии. Но чтобы проводить реформы, надо иметь сторонников - это сущность реформ: удачные реформы всегда порождают огромную партию противников из числа выкинутых, но они же порождают огромную партию сторонников из числа тех, кто обязаны карьерой реформатору.

На самом деле российскую армию реформировать довольно просто – для этого надо набрать подполковников и сделать их генералами – они горло перегрызут любому генералу. А если вы в поисках сторонников опираетесь на генерала Шаманова, который признан военным преступником Страсбургским судом и посылает спецназ для защиты бизнеса зятя-бандита, то генерал Шаманов ничего не выигрывает и не проигрывает от этих реформ, он не считает, что обязан карьерой Сердюкову, он считает, что это Сердюков обязан ему, и никогда партии поддержки реформ у нас не будет.

Понимает ли это Сердюков? – наверняка. Но вы понимаете, что если у вас есть офицерский корпус, лично преданный министру обороны и выигравший от реформы, то это будет воспринято как попытка госпереворота, и более того, таковой неизбежно и закончится.

То же самое с любой эффективностью в модернизации. Я не говорю, что Медведев модернизатор, но если бы он был эффективен, то появился бы слой, который бы поддерживал Медведева, и это было бы воспринято как мятеж.

То же самое с людьми на Кавказе – если вы назначаете серьезного человека, который способен что-то сделать на Кавказе, то он, прежде всего, покажет фигу Москве, и это не может быть терпимо. У нас есть исключения - Кадыров – это действительно серьезный человек, это единственный человек, который борется с боевиками на Кавказе, это исключение только подтверждает правило, потому что, что может Москва сделать с Кадыровым? Ничего.

PS: Я жестоко лохналулась. Вместо слов президента Медведева о том, что "Такой сценарий они раньше готовили для нас, а сейчас они тем более будут пытаться его осуществлять", я процитировала комментарий Антона Носика к этим словам. Извиняюсь. Непростительно.
Юлия Латынина.

---

ОГЛАВЛЕНИЕ. ПОЛИТИКА. ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.