Вундеры (история в тех поворотах)
«Причудливо тасуется колода»… Справедливость этих слов Булгакова не раз и не два подтверждалась в моей жизни на практике.

1 поворот. Афганский излом
В самом начале наших отношений Леня Ж. поволок меня в гости к своей бывшей любовнице. Отступая от темы, скажу, что вокруг Лени всегда тусовалось дикое количество бывших любовниц. Это, с одной стороны, говорит о нем хорошо, с другой – не очень. Но сейчас я бы хотела поведать вовсе не тонких извивах души моего бывшего мужа.

Бывшая любовница оказалась владелицей японского видеомагнитофона, в те времена штуки редкой и удивительной. Но не такой редкой и удивительной, чтобы тащить меня к этой мадам. Мадам во всех смыслах непростой. Лена являлась дочерью академика, сотрудником института искусствознания(крайне блатного в советское время места), владелицей двухкомнатной квартиры на Соколе с красными бархатными шторами, красными бархатными диванами и позолоченной лепниной на потолке.
Девушка она была статная, блондинистая, с сиськами выдающегося фасона. Видная, одним словом.

Посмотрели мы у нее «Греческую смоковницу». Такое впечатление, что в начале восьмидесятых все только три фильма и смотрели на сеансах в квартирах счастливых владельцев «видаков» -«Греческую смоковницу», «Эммануэль» и «Последнее танго в Париже». Джентльменский набор московского интеллигента.

Вечером Леня мне говорит:
- Я к Ленке завтра один пойду. Она просила тебя не приводить. Ей поговорить надо.

И то сказать – я в те времена ни от чего не приходила в раж. Один - так один. Нервов не хватало на все ужасы реагировать. Только вот зря Елена надеялась, что Леня сохранит в себе то, что она ему поведает. Он вернулся и вывалил на меня, захлебываясь, всю ейную половую биографию.

Оказывается, видеомагнитофон появился в ее симпатичной квартире не просто так, а в качестве подарка. И качестве подарка не от Бармалея… Простите… Конечно, не от отца-академика, а от мужчины, с которым у нее роман. Ничего особенного в данном факте не было, если бы не имя героя романа. Бабрак Кармаль.

Афганский партийный деятель, которого советские войска внесли на штыках править Афганистаном. В 86 году, после прихода Горбачева, Кармаль живо попросился в отставку «по состоянию здоровья». Здоровье он до самой смерти поправлял на хорошо охраняемой ФСОшниками даче в Серебряном Бору. Это знают многие.

И лишь немногие в курсе, что поддерживать тонус ему изо всех сил помогала пухлая блондинка.
Теперь внимательно проследите за ходом моих мыслей. Бабрак Кармаль не был той птицей, которой свободно позволяли летать по столице нашей родины. Постоять на бульваре, зайти в кино, посидеть на улице Горького в кафе. Пообщаться бесконтрольно с девочками.

Негде было Бабраку, нашему, Кармалю познакомиться с простыми дочками академиков. Это входит в число рисков и неудобств, на которые диктаторы подписываются ради власти. Даже такие марионеточные. Бабрак Кармаль мог познакомиться и пригласить к себе в Серебряный Бор(а Лена там торчала постоянно) только специально обученную девушку. А уж чему ее там научили, кармаль ее знает. Возможно даже, что Бабраку ее представили вполне естественно. Например, пилит он вдоль забора с внутренней стороны на утреннюю прогулку, а в кустах - девушка с красивыми, большими, полуголыми глазами лежит на солнышке и спрашивает классическое: «Вы не удивлены внезапностью нашей встречи?»

2 поворот. Детское коленце
Поахала я на дивные факты. Да и забыла об этом. А когда я уже и о Лене стала забывать, эта история сама по себе выкинула еще один фортель. У меня появилась новая закадычная подруга, которая, узнав, что мой бывший муж - писатель Жуховицкий, хмыкнула:
- У него был роман с моей одноклассницей – Ленкой.

Я страшно оживилась, а подруга продолжила:
- Самое интересное, что мы тогда учились в девятом классе, и спать со взрослым мужчиной в нашем кругу было как-то не очень принято. Но она делилась со мной подробностями, которым я жадно внимала. Она в него была влюблена очень.

3 поворот. Последний зигзаг
Прошло еще какое-то количество лет. Я подняла трубку своего служебного телефона в «Комсомольской правде» и услышала:
- С вами говорит пиар-менеджер юного гения Алекса П.
- Кто-кто???
- Пиар-менеджер Алекса П. – самого юного на свете композитора. Ему всего 12 лет, а он пишет симфонии! Вы о нем не слышали?
- Вообще-то Моцарт в восемь оперы писал… Что вы хотите?
- Алекс приезжает в Москву из Лондона и желает дать эксклюзивное интервью вашей газете.
Я немного поточила остроумие, отвечая этому чуваку. Но явно не перегнула палку, потому что он, хотя и обиделся, но трубку не бросил. И даже промямлил напоследок, что газета совершает ошибку…

То ли потом у «пиар-менеджера» нашлись какие-то более интересные, чем рассказы о юном гении, аргументы, то ли я, действительно, полный профан в музыке, но заметки о визите юного гения, наполовину русского вундеркинда, стали появляться в разных газетах довольно регулярно. Розовые сопли на Алекса проливались рекой.

И однажды волна розовых соплей докатилась до канала НТВ, который произвел репортаж из родового лондонского гнезда мальчонки. Камера наехала сначала на нехарактерную для английского стиля золотую лепнину на потолке, скользнула по цветастому букету на картине, обратила взор на красные атласные шторы и завернула к красному атласному дивану, где сидела… гораздо более пухлая, чем в молодости, но вполне узнаваемая блондинка Елена. С характерным воинственно-брюзгливым выражением лица она втирала публике байку про своего расчудесного, гениального Алекса. Плод любви двух разных культур. Который даже подгузники пачкал особенно музыкально. И который так сбацал в два годика Чижика-Пыжика одним пальцем, что Рихтер от зависти сгрыз ножку у рояля.

Но вот что удивительно – все захлебы про Алекса продолжались месяца два, а потом также резко затихли, как начались. И тишина. Полная.

Ой, мамо! Как Елена попала в Англию, как воцарилась на означенном диване – не знаю. Но гораздо интересней, как тасуется колода. В каком контексте я в следующий раз о ней услышу, если суждено?