...или почему я перестал читать "современную" "русскую" "прозу"
Сегодня о наболевшем. Надеюсь, вы поймете теперь мое отношение и неоднократно высказанное мнение о так называемых современных "модных писателях". Буков много, но все по теме. Взято из дневника несколько одиозной, но тем не менее, по крайней мере, правдивой и располагающей к себе писательницы из Ижевска Дедюховой. Кстати, чем мне нравится сам город Ижевск - там на улицах (а я много ездил по нему на машине) только исконне русские лица, если можно так сказать. Ну то есть вообще ни хачиков ни прочих "униженных и оскорбленных" индивидумов.

Итак, поехали. Цитаты и еще раз цитаты. Нужное выделю болдом. Оригинал здесь - http://www.deduhova.com/blog/?p=1730.

Может, кто-то желает возразить? Но разве не видно, что после массового пребывания в российской культурной среде местечкового хамья – остается пепелище? Ведь даже такой перелом общества, как 90-е – Россия впервые встретила без большой русской прозы.

<...>

Ведь даже какие-то «чисто еврейские» мотивы у Шагала – имеют истоки в русской лубочной культуре. Ничего своего. Но названные всегда стоят вместо кого-то, кому раскрыться не дали. Они всегда занимают чужое место. Эффект замещения! Если люди входят в чужую культурную среду, они поглощают, пользуются чужим. Но это даже не обычные зрители или читатели, которые все равно отдают. Эти требуют признания, такого же к себе отношения, как к тем, кто эту среду создает. Они являются для чужой культурной среды интровертами, т.е. типом личности, противоположным экстравертам.

<...>

Но есть и более серьезный аспект еврейского перевертывания. Литература не нуждается в широкомасштабных постановках, поскольку все происходит внутри самого автора. Здесь все держится на личности автора, воспринявшего историю, культуру как… нечто не нуждающееся в подтасовках и идейном освещенье. Но главное, автор – человек обладающий правом творчества на русском.

Но при этом, простите, автор не имеет права создавать столь широко нынче культивируемый евреями «образ автора». И нормальный русский роман от первого лица не пишется, как это опять-таки введено еврейскими нахлебниками: «С утра я встал, почесался, с трудом вспомнил вчерашнее и, с присущей мне гениальностью подумал: «Какие же все вокруг… антисемиты!»

Распихиваясь задницами и локтями настырно лезет местечковое хамство. Оно не имеет собственного языка, но оно и не чувствует никакой связи с русским, не принимает его душой, презирая историю и культуру России. Оно легко скатывается к ненависти ко всему живому, поскольку поглощено неутолимой и бесплодной любовью к себе самим, страхом за свое неясное будущее. Они не способны создать живой литературный образ, но им так много надо рассказать миру… о себе, о собственном удивительном «авторском образе»! Если в книжке чего об себе забудут приписать - потом непременно в телевизоре расскажут. (Вспоминаем всяких гришковцов в этом месте. - прим. Ч.) Для пользы недоразвитых читателей, конечно.

Они видят, что в литературе, в отличие от балета – все с виду просто! Сел – и написал. А после очень удивляются: «Почему вы меня до конца не прочли?» Какая-то дремучая деревенская наивность хронических полотеров! Такой местечковый пафос ничтожества, искренне полагающего, будто все написанное непременно читается. Впрочем, кем-то, возможно, и будет прочитано, чтоб поинтересоваться правами и лицензией.

<...>

Но ведь еврейский перевертыш заключается в простой вещи: писатель тот, кто сказал, что частную собственность можно уничтожить лишь с самим человечеством. Все! Кто у нас это сказал, тот и писатель. И в сказанном заключено все сразу, как в капле воды!

Антисемитизм евреи несут в себе. Спиноза.

Я бы еще добавил - и в соем творчестве.