...

Вечером сильно хотелось спать. На кухне пахло копченым, но запах не соблазнил меня, я налил себе виски, закинулся и лег спать. Сон раздробил и смешал вечерние ампулы в острый ночной порошок. Казалось, что Люси не доживет до пятницы, что она умрет в понедельник, и тогда все планы по обустройству квартиры рухнут, придется ждать еще месяц. Похороны – это лишние деньги, допустим, на банку Folgers. Кофе надо будет пересыпать в пакет, не пропадать же. Жесткие городские законы и уебки из полицейского участка присвоят мне коэффициент X по ихней шкале опасности. Господи, бред, бред! А он все хрустит на зубах, портит эмаль, блядский ночной порошок. А еще, кажется, будто жую прах Люси, будто это ее мы сожгли вчера вечером. И тут встает вопрос: какие наркотики ты принимаешь? Литературная наркоэлита (по большому счету, квазиэлита) полностью перешла на Интернет. Подтянулись системные графоманы, подотчетные проститутки. Как несложно догадаться, зараза пришла из Америки. Все более или менее значимые наркотики пришли из Америки. Как говорил кто-то из первых зараженных: «Америка еще до индейцев таила опасность, в своих пустынях и кактусах культивируя человечество». Сейчас все наркотики находятся во власти Интернета (Интерзоны, если хотите). Допустим, если ты принимаешь героин, то ты принимаешь его в рамках Интернета. Если ты куришь какую-то дрянь из Вьетнама -- суть тоже Интернет. Более ничего. Действительно хочешь поразмыслить над этим? Не уверен, что ты сможешь преодолеть природный страх отторжения. Единственное, что я могу тебе сказать – уходи отсюда, уходи как можно дальше. Вдруг у тебя хватит смелости написать об этом? Не бойся, тебя не будут преследовать, им не нужны мелкие сошки. Если повезет, ты сможешь представить свой текст вне Интернета. Пусть тебя слушают новые обезьяны, когда они превратятся в людей – у тебя будет армия. Это будет новая история, и творцом ее будет не наркотическая иллюзия, завладевшая мозгом, а ты сам. Кто-то, безусловно, предаст тебя, но кто-то будет следовать твоим заветам всю жизнь. Передаст своим детям и внукам. А затем - нарастут церкви, ими покроется вся земля. Я, конечно, не могу ничего обещать, но твое право – испробовать на вкус этот вид земной соли, пока еще свободный от любого наркотика. Твое право не дать ему вкусить плод человеческого сознания. Пусть они будут покрыты тонкой пленкой запредельного. Пусть эта нечеловеческая для наркомана рука поднимется над миром, и будет властвовать без тебя. К тому времени ты будешь уже далеко, тебе будет плевать на все разногласия, ты будешь вне контекста. Все конфликты, все внешние проявления конфликта будут для тебя несущественными. Мир предстанет стайкой мух на ветру, а вечность будет единственной возможной величиной исчисления. Тогда ты превратишься в то, что наркоманы называют богом. Какие наркотики ты принимаешь? Откажись от них сейчас, чтобы познать мир вне границ. Что мне снится? Этот бред с привкусом правды… Он перетирает нити, связующие мою бренную самость с этим затхлым Вавилоном. Мой язык кибернасилия, этот язвительный кровавый голос не похож на их попискивание модемом. Он ярче, громче и оттого правдивее.

Он схватил нож,

К чему приводят поэтические дебри? Они трахают мозги, бьют по мозгам с ожесточенностью подростков из Южного Бронкса. Живые люди сидят в пустынях самости, варятся в собственном соку. Мертвые люди бродят по улицам, говорят в рупор, вещают с полиэкранов, разнося свои бациллы по человеческим кладкам. Это кровь и сперма сливаются в безликую массу. Что наполняет нашу голову? Кровь и сперма. И вот ты, девственный цветок посреди пустыни разврата, выросший в сухости, но источающий влагу, ты присоединяешься к этому, ты становишься частью этого дерьма! Мне не жалко свой мозг, трахнутый при рождении, мне жалко тебя и твою самость. Допустим, есть одинокие чувства, правдивые, и массовые, ложные. Стремление говорить на разных языках приводит к тотальной неразборчивости внутреннего состояния мозга. Твое желание. Лучше бы ты не желала, лучше бы ты лежала в могиле. Поэтому я беру нож и убиваю тебя.

И перерезал ей глотку,

А потом мне снится, что я убил тебя совсем по другим причинам. Сговорившись со своими друзьями, я решил, что без тебя будет лучше, будет легче разбогатеть, приобрести определенный статус, в общем, обрести материальный покой. Но это не так! Когда я просыпаюсь – я вижу – мне снилось противоположное. Но я не просыпаюсь, я вру тебе, ведь сплю и вижу твой прах. Мы сожгли тебя в твоем розовом декоративном камине, а на столе, рядом с розами, стоит банка с серой золой. Это твой прах, детка! Да, это ты, и ты здесь, с нами. Сейчас мы съедим тебя. Немного странный способ, согласись. Мы делим тебя на равные части.

Она кричала,

Питерский ресторан «Платформа». Заказываю гороховый суп – 4 евро. Есть повод праздновать: я переезжаю! Ты оставила завещание? Первой строкой иду я, не правда ли? Теперь я буду жить в роскошной квартире с видом на Неву. Район метро Чернышевская всегда был мне близок. Сбылась мечта. Я пью фруктовый ликер. Пью за тебя, Люси. Ты подарила мне праздник.

А он молчал,

Василий переводит меня на встрече поэтов. Я говорю: «Мой хуй не ждет», а он переводит – «Его хуй не ждет». Я говорю: «Либо сейчас, либо всегда», а он переводит.