в высших сферах

Между тем уже три дня как я квазиначальник проекта. Или начальник квазипроекта. В подчинении у меня два компьютера, немного радиоволн и мусорное ведро. Что на два компьютера больше, чем в свое время у лирического героя А.Н.Житинского.
А на прошлой неделе было официальное закрытие проекта (еще без квази). Отпевать покойника приехала целая комиссия евросоюза. В нее входили швейцарец, голландец, человек по имени David Nowodworski и китайская женщина Ляо Минь.
Совсем они опустились, в своем евросоюзе.
Комиссия делала project review.
Шефы проекта из ЕБУ (www, простите за выражение, ebu.ch), а также координаторы из Панасоника, Сони, Клариона и пр. очень переживали. Я же совершенно не переживал, т.к. вероятность того, что из моего подчинения выведут мусорное ведро, представлялась мне небольшой.
Заслушали отчет, еврокомиссия стала задавать вопросы.
Слово взял тов. Nowodworski.
- Ну что ж - сказал он, - участники проекта проделали огромную работу. Результаты убедительны. Заслуживают самых добрых слов. Однако есть и недостатки. Один пункт выделю особо. Поскольку это бросается в глаза. Ухудшает восприятие. Производит удручающее впечатление. Опускает проект до уровня плинтуса. И даже ниже. Это недопустимо! И возмутительно! Вся трехлетняя работа псу под хвост!
Шеф проекта сидел красный как рак.
- Ужасающе! - продолжал Nowodworski, - Смотрите сами: в рекламном буклете проекта отсутствует! нумерация!! страниц!!!
Тут обьявили перерыв на прием валерьянки.
Больше претензий у еврокомиссии не нашлось.
Потом был обед. В нашей столовой. Меня послали квартирьером. Я забронировал отдельный зал. Сижу у входа, караулю.
Однако чуваки умудрились зайти через другой вход.
Смотрю, уже отоварились, идут с подносами.
Ну одну группу я успел перехватить.
А еврокомиссия потерялась и от безысходности уселась в общем зале среди шума и грохота.
- Что делать? - спрашиваю шефа.
- Веди их сюда, - говорит.
Делать нечего, иду к столу еврокомиссии.
Они там уже трескают вовсю, кто отбивную режет, кто спагетти на вилку накручивает.
- Искьюз ми, -произношу я со своим неповторимым оксфордским а., - для вас зарезервирован отдельный зал.
- И что, - спрашивает председатель еврокомиссии, - нам следует туда перейти?
И тут я понял, что чувствовал в свое время матрос Железняк.
- Да, -говорю, - именно!
Еврокомиссия побросала вилки, похватала подносы и, построившись в колонну по одному, покорно поплелась в указанном направлении. В арьергарде гордо шествовал я, волоча за собой на веревочке пулемет максим.