Золотая халтура, или день рожденья жены Рабиновича (I)
Надо же когда-то делиться автобиографией, хотя бы и частично.
Когда мне было восемнадцать, пошёл я работать в театр. Я вообще в то время намеревался связать свою жизнь и судьбу, и прочее в этом духе со сценой, и как раз в перерыве между провальными экзаменами в соответствующее заведение я пошёл работать в один из питерских театров - реквизитором.
Театр был невелик, однако носил единственный по всему городу чин "детский музыкальный", и жизнь там била ключом. Рассказывать вообще о том, как я там крутился - это надо бы на пятнадцать постов как минимум раскидываться (тем не менее стол заказов открыт). Вкратце лишь поведаю, что такое реквизитор. Если осветители заведуют светом, костюмеры - костюмами, гримёры понятно чем, монтировщики декорациями, то реквизиторы заведуют всем тем барахлом, которым пользуются актёры на сцене, которое, по профжаргону, тоже "играет". В это барахло входит практически все предметы, от платяной маргаритки и блёсток до настоящего мопеда или громадной составной печки, по чистому недоразумению, не попавшей в ведомство монтировщиков. В обязанности реквизитора входит:
- доставка сценического барахла на сцену и подготовка его к спектаклю (раскладка, расстановка и зарядка в нужных местах);
- сбор барахла опосля спектакля;
- управление всем этим барахлом за кулисами во время непосредственно спектакля (подать то, кинуть это);
- мелкая починка чего-либо (крупной занимаются бутафоры);
- содержание всего барахла в должном порядке.
Кроме того, в театре, где я работал, на реквизиторах висела ещё вся пиротехника (но довольно нехитрая).
Театр, хоть и считался небольшим, был известен в городе. Впрочем, что это я, он и сейчас известен. На школьных каникулах подчас выдавалось по три спектакля в день плюс репетиции. Иногда мне приходилось работать по двенадцать часов. Получал я за это сущие гроши.
Сам процесс и все перипетии, с ним связанные, описывать не буду, слишком много времени займёт. Скажу только, что работа была сколько занимательная, столько и тяжёлая. Домой я всегда приезжал измотанный донельзя (иногда выпимши).
Так вот, в театре этом, как и в большинстве добропорядочных русских театров, денег водилось с гулькин нос. Посему руководство не без рвения бралось за разного рода халтуры. По отдельности на стороне халтурили все – от художественного руководителя до гримёра (кроме нас с монтировщиками ,потому что мы были жёстко привязаны к месту). Но бывали и халтуры организованные. Например, в новогоднее время отбиралась группа из актёров, звуковика, осветителя, гримёра, костюмера и реквизитора, которая выезжала на ёлки. За те новогодние каникулы я в составе группы успел поработать, например в трёх местах: в Новгороде, в ДК Ленсовета (что на Петроградке) и в Петродворце на сцене универовского театра. Или, скажем, оркестр театра приглашали на какой-нибудь фестиваль или день рожденья Академии им.Бонч-Бруевича. Было весело.
Как раз после январской катавасии наступило относительное затишье. Спектаклей давали немного, нового репетировали мало, в основном реанимировали старое. Однако в начале февраля что-то я учуял. Какое-то возбуждение. У меня вообще прекрасная интуиция, и я многое чувствую заранее; не всё, но многое. И тут меня позвали прислуживать в «Зеркальный зал» - небольшой актовый зальчик в глубине служебных коридоров, предназначенный для репетиций и занятий со студентами (наш главный режиссёр Александр Васильевич ещё вёл курс в академии, и его студенты были заняты во многих перформансах). Я пришёл сначала с тем реквизитом, который мне сказали принести. В «Зеркальном» была куча народу, и все в возбуждёном состоянии. По-моему, последний раз такое было, когда театр выиграл «Золотую маску». Меня тотчас же погнали ещё за барахлом. Затем – ещё раз. Я, ничего не понимая, тащил со всех спектаклей понемногу. Впрочем, я в театре был младший из младших, как по возрасту, так и по положению, так что я не задавал лишних вопросов; надо, значит, надо. Однако, понаблюдав за процессом репетиции или вообще непонятно чего, до того происходившее выглядело странным, я всё же поинтересовался у кого-то втихую, чем же вызвано столь массовое волнение, что даже сам А.В. мечется как угорелый и показывает на себе.

[TO BE CONTINUED]