- Лёля, ты предпочитаешь не замечать очевидного.
- А ты попсовый.
- Почему это?
- Потому что тебе каомодзи нравятся. И юность, ну и всякое по мелочи. Я когда-нибудь классифицирую. И еще ты нетранспарентен, ооо, это страшный грех лицемерия. Ты втянул меня в невидимую войну. Непопсовый человек умеет сохранять мир. Иногда — жертвуя собой. А почему это я не хочу замечать очевидного?
- Ты усложняешь то, что на самом деле легко.
- И оно как-то связано — желание не замечать очевидного и утяжеление лёгкого.
- Несомненно.
- Ладно, я устала спорить. Тебе не нравится — ты иди. Всё решается легко. Еще легче, чем ты думал.

- Что ты сегодня делала на работе? Устала сильно?
- Почему ты не ушел?
- Потому что меня одна ты отправила. Из пяти. А другие четверо, может, несогласны.
- Я одна, ты в своих целях придумал пять.
- Нет. Я лучше тебя знаю.
- Чем я?
- Да.
- Зла не хватает.
- Почему?
- Потому, что ты сказал, что Лу — хорошее имя. Оно дурацкое же. Где женское, где мужское, где фамилия. Просто слово, нет, слог.
- Ты в детстве боялась самолетов. Боялась, что началась война. Что она началась из-за тебя.
- А потом я выросла. А потом потом узнала, что теперь все девочки в детстве боятся самолетов. Боятся, что началась война. Что она началась из-за них. И всех зовут Лу.
- Я только тебя видел.
- Потому что ты на первой увиденной мне и остановился.
- Ну покажи мне других Лу.
- Вот, смотри.

- Действительно.
- И вот, и вот. И даже вот!
- Зато тебе теперь среди них легче спрятаться!
А кто назвал тебя Лу?
- Подружка. Ей было шесть лет, а мне четыре. Она в садик ходила, а я нет. Красивая и живая. Но в словах ленивая, она их все сокращала. Я почему-то получилась Лу. А ее саму Венерой звали, и я не сокращала.
- Ты же говорила, тебя брат так назвал.
- Нет у меня никакого брата, ты знаешь.
- А Луи?
- Он не Луи.

- Давай спать?
- Давай.
- ^^
- Cпасибо.


- Луи, твои лодки больше не перестают падать. Скоро и я лягу рядом с тобой, они будут падать, а мы будем смотреть на них, и больше не произойдет ничего.