Сокровише мадам Петуховой
Заглавие этого цикла «Сокровише мадам Петуховой» взято из Главной книги Малого народа, его Библии – «Двенадцати стульев». Книга написана двумя типичными представителями малого народа - поэтом и журналистом Ильей Арнольдовичем Файнзильбергом (1897-1937), взявшим псевдоним Ильф еще в Одессе, и бывшим сотрудником одесского уголовного розыска Евгением Петровичем Катаевым (1903-1942) писавшим под псевдонимом Петров. Такого рода люди – потерявший связь с иудаизмом еврей и денационализировавшийся русский из породы профессиональных палачей есть основа генетики малого народа. В написаной ими книги, литературно блестяшей благодаря таланту Катаева (хорошо видном и на брате) зашито, благодаря по-видимому Файнзельбергу, несколько тайных ссылок и аллюзий. Книга отражает видение событий прихода к власти в России малого народа глазами этого самого малого народа и имеет примерно следущий сюжет: во время «революции» к ничего не подозревающим русским дворянам заявляются носатые комиссары и во время «обыска» конфискуют всё нажитое поколениями добро Петуховых-Воробьяниновых. Интересно, что авторы пишут об этом как о самом обычном деле, на манер покупки матраса или трудностей комунальной жизни в Москве тех лет. Такого рода реквезиции волной прокатились по всей России, и собраное комиссарами добро всей нации впоследствии сгинуло в неизвестном направлении. Характерно, что явившись через 10 лет в свой особняк, Воробьянинов не находит там ничего, даже мебли – так капитально поработали комиссары. Часть собственных вешей Петуховой удается во время «обыска» спрятать в стул. Сразу после «обыска» (реквизиции), и, по видимому, ареста, выжившим приходилось покидать родные места в спешке, так что даже мебель с драгоценностями пришлось оставить. Остатки семьи Петуховых –Воробьяниновых селятся в другом городе и живут тихо, ожидая когда «ГПУ за ними само придёт». Перед смертью мадам Петухова сообшает Воробьянинову о своей тайне. Воробьянинов едет искать стул, встречая по дороге нового представителя малого народа , сына турецко-подданного (эрец Израиль находился под турецким владычеством). Представитель малого народа издевается над москалём Воробьяниновым, смеется над его «предводительством дворянства», он расчётлив, хитер, настойчив. Единственно, на что может расчитывать Большой народ «после реализации клада» - «спокойную старость» и Бендер «готов дать шесть процентов» от соковищ, которые, однако, принадлежат Большому народу по праву рожденья. Но москали не лыком шиты и в итоге убивают малый народ, готовясь забрать свои сокровиша назад. Но тут выясняется неожиданое. На сокровише мадам Петуховой «построили Дворец Железнодорожников». Нелепость этого поворота сюжета меня, выросшего при развитом социализме, поражала с детства. В условиях административно-командного управления будь у тебя хоть тонна брильянтов, ничего «построить» нельзя, ибо ничего в сущности не продается ( во всяком случае в таких масштабах). Для строительства настояшего «Дворца Железнодорожников» необходимо чтобы «спустили фонды», а есть при этом у вас брильянты или нет не играет ровным счётом никакой роли. Никакой связи между брильянтами мадам Петуховой и фондами на строительство реального «Дворца Железнодорожников» нет и быть не может (Ленин недаром писал про ночные горшки из золота). Конечно, брильянты можно продать на внешенем рынке и на вырученую твёрдую валюту построить искомый дворец. Однако по данным зарубжных агентств достверно известно, что СССР не продавал столь мелкие веши за рубежом, ограничиваясь сокровишами Эрмитажа, да и тех было продано всего на несколько миллионов. Да и никакой рынок на Западе не был способен поглотить разом выброшеную туда даже и часть сокровищ миллионов ограбленых комиссарами Петуховых и Воробьяниновых. Не забудем, что Запад в те годы сам находился в жесточайшем за свою историю экономичеком кризисе и людям там было не до скупки ношеных Петуховских драгоценностей или золота. Итак, никакой связи между реальным «Дворцом железнодородников» и бриллиантами мадам Петуховой нет и быть не может. Однако представление об абсурдности происходящего развеиваются, если внимательнее присмотрется к «Дворцу Железнодорожников». О! Это не простой Дворец. «И верно. Клуб у нас, можно сказать, необыкновенный.
-- Да,-сказал старик,-необыкновенный этот клуб. Другого
такого нигде нет-у.»
«Сын турецко-подданного» чует это на генетическом уровне: »Друзья долго еще бродили по клубу под видом представителей УОНО и не могли надивиться прекрасным залам и комнатам.
-- Если бы я играл в Васюках,-сказал Остап,сидя на таком стуле, я бы не проиграл ни одной партии. Энтузиазм не позволил бы.» Некие мистические силы охватывют сынов турецко-подданых когда они попадают в этот «Дворец». Всё что происходит во «Дворце ассоциируется с числом три. "Остап подошел к еще незамазанному на зиму окну и выдернул из гнезда задвижки обеих рам.
-- Через это окошечко,-- сказал он,-- мы легко и нежно попадем в клуб в любой час сегодняшней ночи. Запомните, Киса,-третье окно от парадного подъезда." Да-да, именно третье оконо от парадного подьезда. Авторы (а в этой книге, как и в Библии, нет случайных деталей) привлекают внимание к магическому числу вновь: "У третьего окна от парадного подъезда железнодорожного
клуба Ипполит Матвеевич остановился." Цифра три открывает вход в Дворец Железнодорожников, построеный на деньги мадам Петуховой. Что же это за Дворец, в котором сыны турецко-поданных не могут проиграть? Скорее всего Файнзильберг имел ввиду Третий Храм, строительство которого на Храмовой горе должно закончить историческую миссию государства Израиль. Храм у иудеев не просто место молитвы.Это именно клуб. «Храм был воздвигнут в 20-х годах до н.э. Отделочные работы велись и после смерти Ирода, так как Храм был окружен многими сооружениями, большим двором. Вокруг двора – галереи, используемые для проведения собраний разных групп населения, обсуждения текущих дел. Там же находились школы законоучителей. То есть это был центр общественной жизни.» Да, да - «Клуб Железнодорожников» (вместо станции Разлив он уехал в Тель Авив). Уже Первый и Второй храмы ломились от золота:"Это было потрясающее здание, сделанное из камня. Стены его были обшиты ценными породами ливанского кедра, добываемого на склонах Ливанских гор. Кедр доставлялся по морю до Яффо, оттуда – на вьючных животных. Стены из кедра в некоторых местах были покрыты листами меди, а в Святая Святых – золотом. Полы в Храме были сделаны из кипариса, источавшего благоуханный аромат. Кедр и кипарис не поддаются гниению под воздействием влаги. Убранство Храма было сделано из золота – менора (семисвечник), Ковчег Завета, находившийся в золотом ящике. Над Ковчегом Завета были золотые Херувимы – два крылатых существа, касающиеся друг друга крыльями. Святая Святых, где находился Ковчег Завета, была отделена от основной части святилища завесами из очень ценных тканей, переливающихся всеми цветами радуги. Перед завесой стоял Стол Предложений, сделанный из чистого золота, на каждой из 12 полок которого лежали хлеба, по числу 12-и колен Израиля. Каждое утро 12 хлебов Предложения снимались и клались новые. Там же, перед Святая Святых, находился малый жертвенник принесения благовоний, сделанный из чистого золота." (там же). Третий же храм в соотвествии с законами иудаизма должен превзойти богатством первые два: "Закон, позволяющий разрушить Храм относится так же и к синагоге ("малому храму"). Чтобы ее перестроить, новое здание должно быть лучше (по размеру, по красоте, и т. д.), чем раньше." Превзойти! Так вот на что пошли брильянты мадам Петуховой. Послушаем как пишет про это Файнзильберг: "Брильянты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслеты с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный кабинет и бильярдную.
Сокровище осталось, оно было сохранено и даже увеличилось.
Его можно было потрогать руками, но нельзя было унести. Оно перешло на службу другим людям."

Русские богатства поколений Петуховых и Воробьяниновых перешли на службу другим людям. На момент написания книги Большая конфискация была закончена, осталось добрать последнее через Торгсины и затем вынести - через третье окно от входа.