Зарисовка

У Волшебника был на редкость самоироничный характер, впрочем
и другим он не давал покоя своими колкостями. Говорят, это у него было в роду
от прапрапрабабки, простой крестьянки, которая носила крайне редкое в Рязанской
губернии имя Синклития, данное ей при крещении. В святцах это имя есть, оно
переводится как «сенаторша»,  и такое
имя приняла перед смертью вместе со схимой могущественная княгиня Софья
Витовтовна, супруга московского князя Василия. Откуда это имя взялось в
рязанской деревушке, никто из родных Волшебника не знал.

Зато про прабабку свою Волшебник знал наверняка, что она
знахарка. Не то, чтобы это был снизошедший на нее дар, просто в семье было 14
детей, и постоянно надо было кого-то лечить. Чудо было, что все 14 выжили.
Дядька рассказывал Волшебнику, что однажды в детстве попросил ее научить своему
знанию. Арина Степановна, так ее звали, согласилась, но заставила юного пионера
помолиться и одеть крестик.

А помощи ждала женщина из дальней деревни, у которой
невероятно распухла нога. Дело было после войны, и деревенские чаще обращались
к знахарке, чем к лекарям. Арина Степановна велела разогреть на печи творог,
обернула горячую массу тряпкой, и обмотала распухшую ногу. Нога заметно
дернулась, женщина закричала, знахарка сняла тряпку и бросила в полупотухшую
печь. Дядька спросил: что мол это было, и почему на ноге у женщины осталась
дырка размером с копеечную монету. Бабка посмотрела на печь, и сказала:
Разверни этот творог, он не должен был еще сгореть. Дядька развернул творог и
увидел внушительных размеров червяка и твердой головкой, перепугался и бросил в
печь…

Дядька не верил в Бога, мистику, и сочинять бы не стал. Он
был из молчунов. Однако Волшебник ему не верил. Зря, не зря, а не верил…

Сам Волшебник имел одну особенность: ничего особо не чуя за
собой, мог нагнать своим взглядом страх на человека или успокоить его. Эта
особенность проявлялась редко, и он почти не контролировал ее, но люди иногда
его побаивались. Волшебник как-то пошел в церковь, и рассказал батюшке обо всем
этом. Батюшка пришел в страшное волнение, и велел нечистому убираться из
Божьего храма. Пока он крестился и сулил парню геенну огненную, парень успел
первый раз в жизни хлопнуть дверью. Дверь была не абы куда, и в церкви он
больше не ходил.