Сергей Хакимов /21 марта 2011

— Недавно питерский художник Петр Белый укорил «Войну» в том, что она вливается в арт-истеблишмент. Вы себя ощущаете частью бомонда?

Олег Воротников: Хе-хе-хе! Да, особенно когда сидишь в камере в СИЗО с дедом Серегой, чувствуешь себя настоящим избранником судьбы.

— Как бы вы сами определили свое место в российском современном искусстве?

Алексей Плуцер-Сарно: Мы не «определяем» свое место, мы его завоевываем. Но мы ничем не хвастаемся. Наше место заслужено только нашими акциями и больше ничем. Никаких интриг, никаких подмахиваний власти и арт-бизнесу. Мы не лезем в галереи, не дрочим выставок и срали на институциональную карьеру. Если кто-то нас ценит, то только за реальные наши работы.

— Некоторые ваши коллеги осуждают «Войну» — в частности, Анатолий Осмоловский. Как вы реагируете на его критику?

Олег Воротников: Это не критика. Это борьба за кормушки. Толян всегда кушал от имиджа левого радикала, которым он никогда не был. И тут вдруг по контрасту с «Войной» стало тошнотворно очевидно, что он никакой не левый, а очень даже правый и гламурный. Ведь он ездит на Селигер обниматься с нашистами, делает заявы, что нынешняя власть — это супер, повизгивает. Что МВД — его лучшие друзья, и он с ними работает. Да он просто подмихивает власти, хочет денег и хорошей жизни и злится сам на себя за то, что полностью просрал свой имидж. Хочет грантов, хочет ментовской крыши, хочет дружбы с институциями. И страшно ссыт, что мы приблизимся к его вонючей кормушке. Да мы срали в нее.

— Хорошо, Осмоловский — идейный враг, а друг кто? Соратник?

Алексей Плуцер-Сарно: Соратники — ну, например, Бэнкси или Адольфыч. Друзья группы — Авдей Тер-Оганьян, Олег Мавроматти, Таня Арзамасова, Андрей Монастырский, Вадим Захаров, всех не назовешь.

— У «Войны» появляются подражатели. Как вы к ним относитесь — как к полезным единомышленникам, которые работают на общее с вами дело, или как к эпигонам-профанаторам?

Олег Воротников: Последователей много, мы рады, что вызвали некоторое движение в среде активной молодежи. Но есть жалкие и неудачные подражания. Например, флешмоб «Ментоподсос Розовыя Чмокэ» — гламурная и сексистская попытка плагиатора Петра Верзилова и его подружек сделать пародию на нашу работу. Все эти любовные поцелуи с жуткими копами не имеют к группе «Война» никакого отношения. Петр с позором был изгнан из группы «Война» полтора года назад за сдачу активистов группы ментам, постоянные кражи у активистов группы личных вещей и другие провокации. Верзилов — предатель, фальсификатор, плагиатор, больной самопиаром человек. У нас нет документализации многих акций лишь потому, что Верзилов выкрал весь архив группы вместе с компом.

Алексей Плуцер-Сарно: Именно Петр сдал копам Александра Володарского, который, отсидев два месяца в СИЗО, только что, не без помощи Верзилова, отправился отбывать годовой срок в колонию-поселение за акцию «Будь Ласка!». А пока Воротников и Николаев сидели в тюрьме, провокатор публиковал от их имени призывы к покушению на первых лиц. Свое имя он не ставил, а подписывал призывы «группа Война», надеясь, что ребятам переквалифицируют статью на более серьезную.

Наталья Сокол: Эти провокаторы ведут тусовочную гламурную жизнь, занимаются плагиатом, раздают интервью от имени группы «Война», называя себя «юношеской фракцией».

Олег Воротников: Группа «Война» — не партия, у нас нет фракций. Мошенник Петр Верзилов не постеснялся даже дать интервью Рен-ТВ сразу после «Литейного хуя», где он назвал себя московским активистом и автором питерского «Литейного хуя» одновременно. Это плагиат, циничный и тупой. Он даже не слышал о нашем замысле и узнает о наших акциях из СМИ.

— Если отбросить факт плагиата и вашу неприязнь к бывшему активисту «Войны» Петру Верзилову, акцию с целованием милиционеров можно считать произведением искусства?

Алексей Плуцер-Сарно: «Ментоподсос Розовыя Чмокэ», которые провокаторы называют «Целование Мусора» — это вообще не акция. Как жанр — это флешмоб. Миленькие девушки грубо взасос целуют юных курсантов, девушек-милиционерш. По смыслу этот флешмоб — глупейшее, вторичное, провокационно-сексистское проявление любви к коррумпированным российским копам. Работа конформистская и безнадежно гламурная.

Олег Воротников: Жаль, что эпигоны группы заполняли лакуны своей творческой беспомощности громким именем «Войны». Именем, созданным нами с Козой, Леней Ебнутым, нашим верным Плутом и другими честными активистами.

Алексей Плуцер-Сарно: В ЖЖ предателя и провокатора Петра Верзилова и его жены, который они ведут анонимно от имени группы «Война», был опубликован их авторский текст описания акции «Ментотсос Розовыя Чмокэ». Это текст, доказывающий глубоко сексистскую, праворадикальную и репрессивно-патриархальную сущность их провокаций.

— Но «Литейный хуй»— это ведь тоже патриархальный символ?

Наталья Сокол: Если сравнить «Ментоподсос» — этот, в общем, бесконечно вторичный и вполне провинциальный студенческий флешмоб провокатора Верзилова — с нашим монументальным 65-метровым «Вселенским Литейным хуем» группы «Война» или с «Дворцовым переворотом», авторами которых были мы, то понятно, что наш «Хуй» — это фак всей системе власти, а не подсасывание ментам. Мы, группа «Война», делаем левое протестное искусство, демократичное и гуманистичное. А акции этих провокаторов — позор!

Леонид Николаев: Мы, группа «Война», не сосемся принудительно с копами, мы их пердолим нашим 65-метровым «Литейным хуем».

Олег Воротников: В России сейчас есть более 200 человек, которые участвовали в той или иной акции, были активистами группы. Многие из них продолжают работать с группой. Но не каждый пук бывших активистов, навсегда покинувших группу, можно называть новой мега-акцией «Войны». Эти поцелуйчики и есть такой мелкий пук юных эпигонов.

Алексей Плуцер-Сарно: Этот флешмоб — это дружески-любовное заигрывание с копами и проявление праворадикальной любви к власти. Противно, что провокатор-плагиатор воспользовался выходом Олега и Лени из тюрьмы, выбрал момент, когда все ждут от них новой акции, и отыграл всемирное ожидание новых акций от нас этим наскоро сляпанным флешмобиком.

— Ваши работы мифологизирует Плуцер в своем блоге — почему вы избрали именно такую форму отчетности?

Олег Воротников: Акции всегда выложены в Интернете, и только итог — в блоге Плута. Наша документация неподдельна, что бы там кто ни писал про Плута. А наш Плут — он с пеленок сидит на психоанализе. Посты Плута являются по сути идеальной пустой оболочкой, чистое означающее, форма. Свободная от Большого Другого, от репрессивной авторитетности. Там нет «разумного», в плохом смысле, содержания. Но есть цель этих постов — ебануть изо всех сил бредом по безумию реальности. И они отлично работают. Тут же возникают во множестве нелепые, абсурдные претензии у тех, кто эти посты рассматривает в содержательной внехудожественной плоскости, хотя это бессмысленно делать. Настоящий стратег и ценитель видит за этим чистую функцию. И функция работает очень хорошо, ни у кого не получается так работать с медиа-артом, как у Плута. И Плут-то не врет, нет, он нарочито добивается в тексте высокого градуса бредовости, так, чтобы его прочли и поняли неправильно.

Алексей Плуцер-Сарно: Правильнее будет сказать, что я блокирую процессы понимания.

Олег Воротников: При «правильном» понимании текста Плуцера уже не будет того главного эффекта, которого Плуцер каждый раз добивается от поста, — когда человек смотрит и думает: «Ах ты, блядь! Ну, я тебе сейчас напишу, автор хуев!» И вполне интеллигентные люди, какая-нибудь искусствовед Анна Бражкина, жена Авдея Тер-Оганьяна, влипают в такой арт Плута и разражаются оскорблениями и соплями. Плуцер доволен! Это работает на искусство. Все питаются от Плута — провокаторы, плагиаторы, подражатели — всевозможные лже-«Войны», которых уже понаплодилось. Вся российская пресса о «Войне» — полностью плутовская, это производня от его медиа-арта. Но документация «Войны» висит всегда настоящая. «Хуй» по-настоящему встает на мосту. Это пост-Плут-структуралистский арт.

— Вы рады будете, если вам все-таки дадут «Инновацию»?

Алексей Плуцер-Сарно: Мы уже ее получили. За нас проголосовал единогласно совет. Да и жюри встало стеной за нас. Лучшей награды быть не может. Если чиновники захотят нас вычеркнуть из списков — это уже ничего не менят. И это будет смерть этой премии и конец ГЦСИ.

— Вы отказались подписываться под заявкой на госпремию. Какие еще принципы «несотрудничества» с госструктурами у вас есть? На что вы не пойдете ни при каких условиях?

Алексей Плуцер-Сарно: Мы не сотрудничаем с властью никогда, ни в чем, ни при каких условиях. Но когда уважаемые эксперты из жюри премии (например, лично Андрей Ерофеев) попросили меня дать письмо, подтверждающее наше участие, я его немедленно написал. Причем дважды. И Олег писал в ГЦСИ, тоже дважды и тоже по просьбе экспертов. Миндлин лгал, что не получал от нас подтверждений. Он госчиновник, а не деятель искусств. Но члены совета и жюри премии — это не чиновники, это выдающиеся знатоки современного искусства. Мы бесконечно благодарны им всем, они голосовали за нас единогласно — Андрей Ерофеев, Екатерина Деготь, Александр Боровский, Дмитрий Озерков, Евгений Уманский, Мари-Лор Бернадак, Арсений Сергеев, Ольга Свиблова, Иосиф Бакштейн, Сергей Ковалевский, Андрей Ковалев, Елена Селина, Николай Молок. Тюрьма от государства и высшие оценки от экспертов — это лучшая награда для протестного художника!

Источник - http://saltt.ru/node/8171