о превращениях
Друзья:

Об Улановой, Цветаевой... О женщинах, и мужчинах, отсюда:
http://community.livejournal.com/tsvetaeva/202898.html

Из книги:
Смирнов И. Причуды памяти // Воспоминания об Аркадии Штейнберге: "Он между нами жил..." / Сост. В.Г. Перельмутер. -- М.: Русский импульс, 2008. -- С. 236.

"Насколько большинство Акимычевых новелл окрашивал его замечательный грубоватый юмор, настолько здесь он бывал серьёзен и даже, пожалуй, романтически возвышен. Начиналось, как правило, с вопроса: "Старик, я рассказывал вам, как первый раз увидал Уланову в "Жизели"?

В балете есть сцена, где Жизель видит Принца и внезапно преображается. Этим невозможным, небывалым, волшебным преображением Жизели-Улановой Штейнберг был буквально сокрушён. И через двадцать лет он всякий раз переживал чудо, явленное великой балериной. Даже порывался что-то такое плечами изобразить.

Но в тот первый раз, выйдя из Большого, где испытал столь чистый восторг, он никак не мог отделаться от мысли, что когда-то ему уже случалось видеть нечто похожее. Смутное видение всплывало в памяти, но тотчас ускользало. Спустя время, Штейнберг наконец вспомнил.

Предвоенная московская зима, сразу после первой отсидки. Безденежье. С трудом добытая переводческая подёнка. Долгожданный "выплатной день" и длиннющая очередь к окошку кассы Гослита. Множество знакомых лиц, шум, разговоры. Кто-то из приятелей, кажется, переводчик Володя Бугаевский, указывая глазами, шепчет: "Смотри, Цветаева".

Бессильно прислонившись к стене стоит седая женщина, почти старуха, безучастная ко всему окружающему. Откровенно "неженственны" перекрученные чулки в резинку, стоптанные туфли; весь облик рождает чувство жалостливой брезгливости, словно при виде вокзальной побирушки. (Нетерпимый к женской неухоженности Штейнберг бывал в описании этом много более резким. Не ручаясь за дословность, невольно смягчаю тон.)

То ли его отвлекли, то ли он сам, смутившись, отвёл глаза, но когда через мгновенье снова глянул в ту сторону, чудо уже произошло: красавица с гордо поднятой головой, сияя взглядом, буквально летела кому-то навстречу в страстном порыве...

Завершался рассказ нарочито буднично. Будто застеснявшись собственного пафоса, Штейнберг просто говорил: "По коридору шёл Арсик Тарковский". И всё. Никаких комментариев на эту тему никогда слышать мне не доводилось".
...

via violanatans@lj