|
|
Пишет russki_enot (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} russki_enot)@ 2006-12-18 12:01:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Где грань
Который раз читаю это и плачу.
В тот сепсис, когда смерть еще не разжала зубов, одна милая русская сестричка по просьбе медиков говорила со мной, пытаясь получить ответ на вопрос «Спасать ли ребенка любой ценой”. Она хотела ОТ МЕНЯ получить критерии, когда можно отпустить Марго в мир иной: “То, что ты ее любишь, это так понятно, так по-матерински… Но после такого кровоизлияния… У нас есть опыт, ваши шансы не просто малы, их практически нет…”. Я выслушала ее, сказала, что, подумаю и отвечу, и пошла к нашему врачу, к Гилю. Я задала ему один вопрос.
- Гиль, - спросила я, - Марго – живет, ей самой это надо, или мы ее здесь держим?
Вы поняли? Гиль понял.
- Смотри, - сказал он мне, - она такое перенесла, а все же карабкается. Она борется. Она хочет жить.
После этих слов Гиля мой муж помог мне сформулировать очень простой тезис. Я его приводила уже несколько раз. Мы решили, что НЕ МЫ будем тем фактором, который отнимет у детки ее последний шанс. Что заставлять жить заведомо нежизнеспособный организм ради нашей идеи иметь ребенка мы не станем. Но пока детка хочет жить, и мы ее хотим, любую, что бы с ней ни случилось. И будем бороться вместе с ней.
Собственно, вот к этому - Церковь Великобритании одобрила детскую эвтаназию. Медики сами смогут решить, стоит ли жить ребенку или нет: из-за отклонений, недоношенности и даже финансовых затрат на его лечение. Сообщество инвалидов уже осудило призывы англиканской церкви и врачей.
По-английски оно звучит не совсем так, по крайней мере, я увидела дебаты о неподдержании жизни, а не об активной эвтаназии: Church enters euthanasia debate.
Который раз читаю это и плачу.
В тот сепсис, когда смерть еще не разжала зубов, одна милая русская сестричка по просьбе медиков говорила со мной, пытаясь получить ответ на вопрос «Спасать ли ребенка любой ценой”. Она хотела ОТ МЕНЯ получить критерии, когда можно отпустить Марго в мир иной: “То, что ты ее любишь, это так понятно, так по-матерински… Но после такого кровоизлияния… У нас есть опыт, ваши шансы не просто малы, их практически нет…”. Я выслушала ее, сказала, что, подумаю и отвечу, и пошла к нашему врачу, к Гилю. Я задала ему один вопрос.
- Гиль, - спросила я, - Марго – живет, ей самой это надо, или мы ее здесь держим?
Вы поняли? Гиль понял.
- Смотри, - сказал он мне, - она такое перенесла, а все же карабкается. Она борется. Она хочет жить.
После этих слов Гиля мой муж помог мне сформулировать очень простой тезис. Я его приводила уже несколько раз. Мы решили, что НЕ МЫ будем тем фактором, который отнимет у детки ее последний шанс. Что заставлять жить заведомо нежизнеспособный организм ради нашей идеи иметь ребенка мы не станем. Но пока детка хочет жить, и мы ее хотим, любую, что бы с ней ни случилось. И будем бороться вместе с ней.
Собственно, вот к этому - Церковь Великобритании одобрила детскую эвтаназию. Медики сами смогут решить, стоит ли жить ребенку или нет: из-за отклонений, недоношенности и даже финансовых затрат на его лечение. Сообщество инвалидов уже осудило призывы англиканской церкви и врачей.
По-английски оно звучит не совсем так, по крайней мере, я увидела дебаты о неподдержании жизни, а не об активной эвтаназии: Church enters euthanasia debate.
