Сегодня полчаса просидел в комнате милиции на ст. метро Курская. Вчера начал перечитывать Цемент, хотелось прочитать что-нибудь про Unheimliche, про травмы, а там как раз герой возвращается домой с войны, и все по-прежнему, но по-другому и очень странно: жена не дает, убегает, дочка исчезла, и лучший друг ведет себя подозрительно, короче, все как в голливудских фильмах. Этот Цемент, конечно, был любимым романом Кафки, но меня от Кафки воротит и мне все равно, какой роман у него был любимым. Меня остановил молодой милиционер, когда я переходил с Чкаловской на Курскую, схватил за рукав. У милиционера были грязные руки, на правой, на безымянном пальце не было одной фаланги, а на среднем и указательном деформированные, будто расплавленные ногти. Отвел меня в комнату милиции, посадил на стул, сказал: сидите. Я спросил, что я ему сделал. Он ответил: мы знаем что. Я сидел, молча, ждал, смотрел на открытую зеленую решетчатую дверь пустого обезъянника, думал, сейчас меня там запрут. Рассматривал фотографии пропавших детей - плакат на стенде на стене. Милиционер куда-то звонил, спросил у меня мою фамилию, я назвал, мог бы назвать любую другую, документов он не спрашивал. Потом он меня отпустил, сказал: всего хорошего, идите.
Я думаю это все из за светлозеленого пиджака или потому что я похож на террориста.
...
...
Гибель либидо. Почти  не обращаю внимание на парней в метро. [Но в трамвае все еще обращаю.]