Серьезное - Архивное....
Наконец дошли руки - приводила в порядок семейный архив.
Это, конечно, громко сказано - семейный архив. На деле же - просто симпатичная коробочка из-под обуви, в которую уложены различные документы, письма, почтовые открытки, записки моих уже ушедших родителей и бабушек\дедушек. Кажый - в отдельном файле.

Я до сих пор не могу себя заставить прочитать все папамамины письма военного времени. География их очень широка:
Москва, Стрельна, Баку, Севастополь, Горький, Иваново, Энгельс, Вологда. На некоторых значится - Полевая почта №..., литер-А. И на всех стоит штамп: Просмотрено военной цензурой. А под чертой - номер: 52. 137, 89...
Это 41-43 годы. В 43-м родители мои наконец нашли друг друга и дальше уже не разлучались, поэтому писем после августа 43-го нет.
Есть единственная почтовая карточка от маминого брата Василия. Она датирована июлем 41-го. А в августе он погиб.
Есть мамин дневник, который она вела в маленьком блокнотике в линейку. На блокноте значится, что он изготовлен на фабрике "Светоч", а вверху справа напечатана цитата: "Техника во главе с людьми, овладевшими техникой, может и должна дать чудеса" (Сталин).
Записи в дневнике сделаны в основном карандашом. Но есть и чернильные, перьевой ручкой. Видимо, мама писала на почтамте, когда отправляла письма с запросами в разные концы, разыскивая папу...
Дневник тоже не могу никак прочитать до конца.
И дело не в отсутствии времени. Я совершенно дурацки реву, когда вижу знакомые почерки мамы и папы, которыми написаны такие щемящие строчки, что перехватывает дыхание. И тогда я откладываю их письма и мамин дневник до другого раза.
Но и в другой раз происходит то же самое.
Они теперь - в коробочке-архиве.
Там же и письма моей бабшки, маминой мамы. Написанные карандашом вкривь и вкось. Буквы крупные, неровные, все абсолютно строчные. Точки есть, а запятых нет. Бабушка закончила 2 класса церковно-приходской школы. Больше ей учиться не дали. Подпись поставить могла - и хватит. Так она еще и считать умела. И книги свято-отеческие читала по слогам. Это вообще уже было излишеством. Девке из большой семьи это было ни к чему. Ее удел - родителям помогать, а потом замуж идти, детей рожать да мужа ублажать.
Там же, в коробке, и два удивительнейших документа.
Первый - это записка на имя командира 3-го батальона, написанная моим дедом с папиной стороны.. Скорее всего, писал не дед, а писарь полка, уж больно почерк красивый, с завитушками. Дед же был малограмотным. Записка уже распалась на 4 маленьких листочка, потрепанных и порванных по краям. Прочитать ее полностью невозможно. Насколько я смогла понять, в ней содержится просьба о постановке деда и его коня на довольствие после командировки.
Не от него ли мне передалась любовь к лошадям?
И стоит дата - ноябрь 1917 года.
Деда Павла я никогда не видела. Да и папа его не помнил, т.к тот умер от ран, когда родителю моему было годика 3-4.
Помнили только папины старшие братья - дядя Саша и дядя Матвей. Но их тоже уже нет.
Собственно, оба брата и явились коллективным отцом для папы. После смерти матери они определили младшего брата в ФЗУ учиться на машиниста. Это было в г. Фрунзе. А сами уехали в Горький искать работу. Потом они забрали папу к себе на Горьковский автозавод и устроили его помощником машиниста на "кукушку", которая таскала по территории завода разные механизмы. Так папа и был бы кукушечником, да за 4 года до войны заводской комитет ЛКСМ послал его по разнарядке в Севастополь учиться на морского артиллериста.
И папину маму, Софию, я тоже никогда не видела. Осталась только старинная на картоне фотография, где она сфотографирована еще маленькой девочкой. Она умерла рано, надорвавшись после смерти мужа на непосильной работе:
ей пришлось в одиночку тянуть 4-х детей и больного отца.
Второй удивительный документ - Выпись изъ метрической книги о бракосочетавшихся за 1904 год.
Выдан причтом Александро-Невской церкви, что на Корабельной стороне г. Севастополя.
В ней говорится, что 8 октября 1904 г. крестьянин Смоленской губернии Рославлевского уезда Екимановской волости деревни Большая Субарова Терентий Захаров, 24-х лет, православный, первым браком венчан на севастопольской мещанке Марии Владимировой, 16 лет, православной. Поручителями были дворянин Тверской губернии (ФИО), два казака Черниговской губернии (ФИО) и два севастопольских мещанина. А таинство совершали священники Автарев и Кошицын. Выпись же делал диакон Полшинов.
Это о моих бабушке\дедушке с маминой стороны.

Вот такая история живет теперь у меня в обувной коробке.
Туда же уложила ордена и медали папы и мамы, свекра и свекрови.
А сверху - папин кортик. Раз в год я чищу его и все металлические бляшки (в виде головы льва) на перевязи.
Еще есть папин морской бинокль. Но я его в архив не буду прятать. Он у нас живой, т.е. в деле. Служит по своему прямому назначению в дни посещения ипподрома.
Наши с мужем семьи не могут гордиться своим дворянским происхождением. Крестьяне и мещане - вот наша закваска.
Но до чего же мне дороги эти рассыпающиеся в труху бумажки, говорящие, от каких корней растут наши деревья.