и тебя, пупсик, с праздником.

Мы прошли через многое, мы видели войну, мы жевали смерть запивая ее кровью наших братьев.

В наших сердцах навсегда останутся непроходимые джунгли Вьетнама

... и снова ноют старые раны, и снова руки тянутся за стволом...

Как я люблю запах напалма перед сном. Как неотступно верно, когда говорят, что ад - это невозможность разума. Как жаль, что полковник Курц не дожил до этого дня, точно как и МакКензи, и ОНил, и все ребята из девятого батальона. Но больше всего в этот день я хочу, того же, чего хотят все эти люди, я хочу, чтобы наша страна любила нас также, как любим ее мы!
Джон

Каждую ночь я не могу уснуть: я думаю о моих погибших товарищах, о тех парнях, которые были мне ближе всего… Они все погибли…рядовой Пуля, рядовой Джонс, рядовой Версетти, сержант Келли и еще много простых американских парней из провинциальных городков… Они все мертвы – подорвались на минах, попали под пулю снайпера или умерли в вьетконговском лагере… В моей голове вспышками всплывают отдельные эпизоды боев: пулеметный трест, взрывы гранат, моя М-16, которую опять заклинило, крики и стоны раненных, бинты, кровь… Я вспоминаю непролазные джунгли, нестерпимую жару, мокрую от пота форму, ливни стеной… И мне нестерпимо больно; я пытаюсь глушить эту боль алкоголем, но мне еще хуже… Когда я отключаюсь, алкогольные «вертолеты» перетекают в кошмар как будто я в сбитой вертушке падаю на бесконечные джунгли…
Я боюсь, но я хочу снова в джунгли, хочу быть кем-то более значимым, чем сейчас…

ошибаешь, брат, - Келли не погиб
и, рано или поздно, он найдет тебя...

Так он попал в плен? Что с ним сделали эти долбанные вьетконговцы?