Честно говоря, я совсем не удивлен, что Поткина побили. Удивлен, что этого не произошло раньше. Скинхэдство, даже по поткински респектабельно-европейское штука опасная и обоюдоострая. Тем более в Москве, где приезжего люда полным полно.
 
Нападение на Поткина обострит дискуссии по национальному вопросу. Поэтому думаю, что будет своевременно выложить в ЖЖ отрывок из статьи «О различных гранях национального вопроса в современной России», опубликованной в 2006 году в Лефт.ру. Статья представляется весьма актуальной и носит программный характер.

Ниже собственно текст.

Представляется, что национальный вопрос в современной России имеет как бы три разных грани. Первая – северокавказские и отчасти закавказские кланово-этнические объединения, распространившиеся по всей России, и очень часто паразитирующие на местном населении. При этом, вследствие культурных особенностей, связанных с сохранившимися у этих народов родоплеменными пережитками, паразитическая деятельность кавказских кланов сопровождается демонстративно пренебрежительным отношением к местному населению, которое воспринимается, как слабое, низшее, допустившее чужаков на свою территорию. Таким образом, они не только социально паразитируют, но еще всем своим поведением сознательно оскорбляют и унижают местное население. Очевидно, именно этот случай имел место в Кондопоге, как ранее в Угличе и многих других местах.

Вторая грань – массовая трудовая миграция из республик Средней Азии и того же Закавказья. Это самая бесправная часть нашего общества, развращающая его своим вопиющим бесправием. Эти люди работают на любых условиях, живут в подвалах, а то и просто на улице. Над ними издеваются, их буквально топчут все кому не лень - от милиции до местных русских, а также украинских и белорусских работяг, которые, кажется, не без некоторого удовольствия обнаружили, что ниже них еще кто-то есть в этом мире.

И третья грань – ситуация в национальных республиках, особенно на Северном Кавказе, где властвуют кланы, а потому и не прекращаются межклановые разборки, где законы часто действуют лишь формально, и где бесправность нетитульного (русского населения) является чем-то само собой разумеющимся, отчего русское население продолжает покидать эти республики.

Рассмотрим кратко все три составляющих национального вопроса, чтобы постараться увидеть тенденции, действующие в каждом случае и попробовать обозначить систему мер, способных в будущем положительно разрешить национальный вопрос в России.

Общий подход в решении национального вопроса во всех его проявлениях, как представляется, заключается в необходимости создавать Россию граждан, а не Россию наций, племен и этнических групп, а для этого все действия должны быть направлены на максимальное сближение национальностей внутри России, вплоть до их слияния, т.е. решение национального вопроса заключается в ассимиляции. С этих позиций, например, явно ошибочным и антигосударственным шагом выглядит введение в школьную программу предмета «Основы православной культуры», потому как очевидно будет провоцировать «адекватные» действия в мусульманских регионах. Не дай бог дело дойдет еще и до национальных классов. В интересах национального сближения и ассимиляции государство должно быть подчеркнуто светским и на пушечный выстрел не подпускать к школе ни одну из религий.

В отрывке «Об антисемитизме» опубликованном в 1890 году Энгельс писал:

«Только там, где этого еще нет, где еще не существует сильного класса капиталистов, а следовательно и сильного класса наемных рабочих; где капитал еще слишком слаб, чтобы овладеть всем национальным производством, и поэтому главной ареной его деятельности является фондовая биржа; где производство, следовательно, находится еще в руках кре­стьян, помещиков, ремесленников и тому подобных классов, сохранившихся от средневековья, — только там капитал яв­ляется преимущественно еврейским, и только там имеет место антисемитизм» ( Маркс К. Энгельс Ф. Соч., издание второе, т. 22, стр. 54).

Массовая еврейская буржуазия была мелкой буржуазией. С развитием капитализма на смену ей приходил крупный, в значительной степени деперсонифицированный капитал. В современной России эту роль евреев, роль массовой мелкой буржуазии сыграли кавказцы.

Сегодня на место небольшого кавказского магазинчика, хозяина которого знала и недолюбливала вся округа (часто переписанная в его долговой книге) приходит «гипермаркет» вроде популярных в Москве «Ашанов». Россия в короткий срок пробежала несколько этапов капиталистического развития от капитализма мелких кооператоров и челноков, ехавших на свой страх и риск в Турцию или Китай за шмотками, до высокомонополизированного капитализма крупных корпораций, в которые к концу 90-х годов перестроилось то, что уцелело от советского народно-хозяйственного комплекса.

На первых этапах властвовал шустрый, оборотистый делец, как правило, кавказец, у которого рыночная стихия, что называется, в крови, который и в советское время не терял квалификацию, снабжая весь СССР цветами, фруктами и прочей не подконтрольной Госплану и Госкомцену продукцией. Русское население на этом этапе напрочь проиграло конкурентную борьбу кавказцам, действовавшим к тому же не по одиночке, а сильными родственными кланами. Я хорошо запомнил, как Артемий Троицкий, ведший в 90-х годах рубрику в «Новой газете» написал, что «все места в бизнесе прихватили жесткие кавказцы и хитрые евреи, а между ними колышется загадочная русская масса». Примерно так оно и было на самом деле. Типичный кавказец был преуспевающим рыночным торговцем, хозяином палатки, а русский - бюджетником или работягой на предприятии, на котором годами могли не платить зарплату. Это был период наибольшего национального унижения русских, которые потеряли свою страну, массово изгонялись из республик, да еще и в русские города хлынул поток нахрапистых приезжих, которые сразу же заняли более высокое положение в социальной структуре 90-х годов. Именно в то время и сложились паразитические кавказские кланы. Поэтому и антикавказские настроения в 90-х годах были куда сильнее нынешних. При всем шуме вокруг ДПНИ им далеко до старых баркашовцев.

Сегодня в больших российских городах, а именно в них будет решаться будущее России, ситуация в корне изменилась. Рынки, челночная торговля, маленькие магазинчики, принадлежащие одному хозяину, безвозвратно уходят в прошлое. Приходят торговые сети, за которыми стоят крупные капиталы, банки. Все это меняет и национальную иерархию в больших городах. Мы не успели заметить, как поменялся, к примеру, в Москве образ типичного кавказца. Это уже не рыночный торговец с высоты своего небольшого богатства поглядывающий на местное население, а «бомбила» на старых «Жигулях» или водитель маршрутки. В то же время значительная часть коренного русского населения больших городов стала средним классом, работая в офисах корпораций, занимая наиболее высокооплачиваемые должности на производствах. Местное население стало значительно выше приезжих, а это уменьшило и межнациональное напряжение. К тому же люди, приехавшие с миграционной волной 90-х годов, в значительной степени укоренились, притерлись и стали почти своими.

Но если в больших городах переворот в национальной сфере, вызванный приходом во все сферы жизни крупного капитала, в основном завершился, то в небольших городках вроде Кодопоги сохраняется ситуация 90-х годов. Здесь еще часто небольшая, но оборотистая кавказская диаспора контролирует рынки и вообще значительную часть городской торговли, образуя, таким образом, привилегированную национальную группу, вызывающую всеобщее раздражение.

Думается, что ситуация и здесь будет меняться не в пользу кавказских диаспор. Во-первых, крупный капитал будет оставлять все меньше и меньше ниш для этнических группировок. Во-вторых, будет продолжаться стихийное решение национального вопроса, по образцу Кондопоги и десятков других мест.

При этом русское население в национальном плане достаточно лояльно. Практически в любом селе есть свои «инородцы» прекрасно уживающиеся с местным населением. История формирования русской нации, в которую вливались самые разные этнические элементы, советский период, большое количество смешанных браков являются некоторой гарантией от развития в России нацизма.

В той же Кондопоге народный взрыв был вызван хамским поведением кавказской диаспоры. Целый ряд сообщений дает основание утверждать, что представителей других национальностей там не трогали. Корреспондент «Московских Новостей», посетивший Кондопогу пишет:

«- Ну какой мы криминал? - вопрошал парень, который признался, что ходил на драку с держателями ресторана дважды, в августе 2003 года и теперь. - Мы обычные работяги с целлюлозно-бумажного комбината. А криминал - азербайджанцы братья Имановы и вся их компания. Развели тут настоящее скотство. Любые наркотики можно было купить в "Чайке" круглосуточно, скольких наших девчонок на иглу посадили, а потом превратили в своих шлюх. А чеченцы были у азербайджанцев боевым прикрытием. Вели себя всегда нагло, вызывающе. Говорили, что мы - свиньи, и они теперь хозяева в городе, заставят нас жить так, как они скажут. С этим надо было кончать. Потому мы и не скрываем, что гнали из города приезжих той национальности, кто нас уже достал. Без них спокойнее. Город и впрямь сейчас выглядит довольно безмятежно, если не считать обгоревший ресторан и увеличенное количество милицейских патрулей. На разгромленном рынке уже наводят порядок.
- Сегодня выходили торговать таджики, - делилась с нами вечером 6-го числа владелица одного из ларьков. - И узбеки тоже - милейшие люди. Знаете, а их лотки почему-то никто не трогал, не переворачивал» («Московские новости» №34, 2006).

Влияние и слава ДПНИ раздуты в значительной степени искусственно и будут падать. Да и сейчас эту организацию за пределами политического интернета почти не знают. Поспрашивайте у своих знакомых не связанных тесно с политикой, едва ли кто-то из них вам скажет, что означают эти четыре буквы. Я обзвонил десять человек – никто не знает. В то же время РНЕ в 90-х годах знали все. У ДПНИ в отличие от старого РНЕ, которое имело широкую программу, касающуюся самых разных вопросов, нет никакого видения будущего России. Это чисто погромная организация. Но погромы на националистической почве становятся все менее и менее актуальными. В Москве после Царицинского рынка ничего подобного не было, и уже не будет, потому как кавказские рынки уходят из жизни города. Громить просто уже нечего. В Кондопоге национальный вопрос решили стихийно и в ДПНИ больше не нуждаются. Таким образом, есть основания считать, что вопрос паразитических этнических групп в основном решится сам собой в ходе естественного капиталистического развития.

Вопрос торговых кавказских диаспор постепенно отходит. Все более важным становится вопрос массовой трудовой миграции в Россию. На мой взгляд, в целом правильный анализ этой ситуации дан в опубликованной на Лефт.ру статье Антона Баумгартена «Об импорте противоречий». Действительно, масса азиатских и закавказских рабочих политически значительно менее развитых, готовых на любые условия, не желающих и пока не способных к борьбе за свои права парализовала развитие рабочего движения в России. Импортированный пролетариат на сегодня является политически совершенно импотентным, что неминуемо приводит к отсутствию возможности для проведения социалистической политики. Для такой политики нет ни опоры, ни заказчика в обществе. Но такая ли уж пропасть лежит между импортированным и аборигенным пролетариатом? На мой взгляд, Российская буржуазия в отличии от западной не способна интегрировать в «гражданское общество» большинство местного пролетариата. В перспективе это оставляет возможность для спайки местного и импортированного пролетариата. А когда произойдет эта спайка – станет возможной и социалистическая политика. Получается, что и здесь нужно только подождать.

Можно рассчитывать, что некоторую вынужденную помощь в деле этой спайки окажет и сама буржуазия. Использование бесправной, буквально пулурабской рабочей силы ведет к очень низкому качеству производства. Потому легализовывать и давать какие-то права импортированному пролетариату будет вынуждена и сама буржуазия. И тут может начаться, какое-то движение. Предоставление одних прав может потребовать получения и других. У людей начнет просыпаться потребность и вкус к борьбе. Тут уже возможна какая-то спайка с местным пролетариатом.

Коротко скажу о еще одной стороне национального вопроса – положение в национальных республиках. Здесь повсеместно, особенно на Северном Кавказе правят бал этнократия и кланы. Русским в этих республиках рассчитывать не на что, потому они и сейчас продолжают уезжать оттуда. Факты и статистику по этому вопросу найти не трудно, потому в этой статье приводить их нет смысла. Отделить эти территории от России, как о том мечтает часть русских националистов практически невозможно. Как отделить Адыгею, находящуюся внутри Краснодарского края и имеющую большинство русского населения. Как показал Хасавюрт, не получится просто взять и отделить Чечню. Союз чеченских племен, находящийся на стадии активного разложения родоплеменного строя, просто затерроризирует всех вокруг. Их даже обвинять в этом нельзя, потому что на том уровне развития, на котором находится чеченское общество, все ведут себя подобным образом. Россия не может уйти с Северного Кавказа. Это необходимость, которую нужно осознать. К сожалению и развить эти территории капитализм едва ли сможет, обрекая их на консервацию отсталости.

Представляется, что ближайшей целью, к которой нужно вести дело на Северном Кавказе (а также в Поволжье и Сибири) является устранение национальных образований и замена их территориальными. Это, в конце концов, естественное общедемократическое требование. Если у нас одно государство, в котором декларируется равенство прав в независимости от такой чепухи как национальность, то почему же кто-то должен быть равнее, имея вдобавок к общероссийской еще какую-то особую национальную государственность, в которой на уровне законов ограничиваются права граждан не титульной национальности? В определенном смысле положительным примером может являться Дагестан (хотя русское население уезжает и оттуда), организованный не по национальному, а по территориальному признаку.