У нас дождик (правда, небольшой). Вышел с собакой Гелей на ближние рубежи. Собака очень консервативная и стремится соблюдать свои собачьи ритуалы. Поэтому, не стоит её брать для проведения каких-нибудь реформ (допустим, в вузе). Сегодня канал "Дружок, это Южинский кружок" проводят в 20.00 по Москве стрим с Томасом Карлссоном. Я, конечно, опасаюсь, что Томас меня плохому научит, но, если не засну раньше, посмотрю одним глазком. Всё-таки пост-панк, The Dark Wave и проч. Если вы понимаете о чём я...

ЧТО БЫЛО В МОЁМ ЖУРНАЛЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД. Наконец пришёл некий Леонид Быков, которого я и должен был сопроводить в Москву. Это был человек лет тридцати; глаза он прятал под тёмными очками, что вызвало у меня некоторые подозрения, скорее всего, необоснованные. Поехали с ним по железной дороге, были с ним оба-два, как два ивняка у дороги, сторожили с ним задремавшую Русь, клозеты в поезде ничего себе вполне даже относительно чистые, взяли в дорогу пузырь «Великого Новгорода», попросили постельное бельё, попросили особого железнодорожного чаю, в поезде пахло варёной курицей, малые дети, к счастью, не плакали, припоздавшие пассажиры на станциях, заскакивали, сопя, и бестолково стояли в проходе. Пацанчик в тамбуре курил в дорожном «Адидасе». Вообще-то мне водный транспорт больше нравится, или гужевой; но и железнодорожный транспорт неплох. Мой дедушка Павел, богатырь двухметрового роста (кулак его, как арбуз средней величины), был, Царствие ему Небесное, железнодорожником и в незапамятные времена работал даже начальником станции Яя. Станцию Яя видел я в последний раз, когда мне исполнилось шесть лет; тогда по Кемеровской области прошёл жуткий ураган, помню сорванные крыши домов, ещё какие-то разрушения и изумлённые разговоры – вот, надо же! да кто б мог подумать! вот тебе и на! А дедушка Павел не пил до тридцати лет, зато после тридцати стал пить и пил до самой смерти, не переставая, перетрахав весь посёлок. В отношении алкоголя я, конечно, достойный внук своего деда, а вот, что касается девок, тут я, признаюсь, подкачал. Вкеросинили понемногу с Леонидом Быковым и он заговорил о святителе Игнатии Брянчанинове, об основах духовной жизни, о стяжании того эсхатона, который внутри нас, иначе говоря, Царства Божьего. Я стал говорить о том, как много всего есть внутри: и гора святых, и зелёный остров, и нестерпимая глазу бе-бе-белизна и залуп Земли, и двадцать четыре молчащих старца. По-моему, Быков меня не совсем понимал; не понимал он мои поговорки или плохо понимал. Вот так и Солженицын любил поговорку "хуле нам Ultima Thule!", а его не понимали современники. А я злился, на Быкова, наверное, потому, что был плохим христианином. В своё время я помогал Мирославу Бакулину делать «Сибирскую православную газету» и, возможно, Господь будет ко мне снисходительным за это. Впрочем, не уверен. Совсем даже не уверен. Я спросил Леонида Быкова, что предпочтительнее для христианина героин или кокаин? Он ничего не ответил, только посмотрел на меня пристально-пристально, уставился в меня сквозь тёмные очки, а я представил как в его голову бьёт зелёный луч и голова раскалывается, как гнилая тыква. Я сказал, что зря он не понимает, что для христианина предпочтительнее пластилин и газированная вода «Буратино» и, поэтому, христианин должен быть весел, лёгок и стрекозово беспечен, хотя всё же и не должен выезжать, выпучив глаза, на красный свет, подобно пожилому азербайджанцу на жигулях. Дальше я рассказал Леониду Быкову о том, как каждый день может происходить чудо, а мы лишь тупо смотрим на него; вот, например, видим утром в окно, как к дому напротив подбежала белая собака с внимательными глазами, прыгнула, уцепилась лапами за край кирпичной стенки, подтянулась и перепрыгнула в соседский сад, изумлённо бормочем «хрен знает, что такое!» и тут же забываем про эту собаку. Мы выпили ещё и нагло попросили у проводницы закусить, она принесла нам полбаночки солёных грибов и посмотрела на нас похотливыми глазами. Я не думаю, конечно, что все проводницы – бляди, но большинство – это уж наверняка. Быков снова продолжал говорить про Игнатия Брянчанинова, про то сколь опасна подмена духовной жизни простым исполнением церковных установлений.

Сын Гриша, как романтик, прислал мне это прекрасное фото из Тикси