Хороший писатель должен поражать – не только текстами, но и своей жизнью. Таков уфимский прозаик Игорь Фролов ( http://artofwar.ru/f/frolow_i_a/). Как- то в одной из жж-реплик он посулил мне отдать свои страницы в «Бельских просторах» взамен рекламы себе любимому в теснинах Интернета. Не то чтобы я решил поймать его на слове, но в русле моих размышлений о первых воспоминаниях дошла очередь и до него.

Тем не менее своим первым воспоминанием Игорь со мной и читателями не поделился. Но это не беда, потому что писатель тем и интересен, что постоянно воспроизводит свой смысл жизни в текстах. Рассмотрим же коллизии некоторых из них, основных в творчестве Игоря.
Вот повесть «Беса». Герой ее в санатории всячески кружит вокруг нимфеточки, чтобы  с ней  ай-яй-яй что сделать. Вот повесть «Ничья». В ней герой спит с женой лучшего друга и одновременно дружит с лучшим другом. Ну и афганские записки бортмеханика Ф.  рассказывают о том, как приятно быть волшебником, и после чашечки утреннего кофе летать на вертолете, поливая из крупнокалиберного пулемета  афганских моджахедов.
Какова же оппозиция во всех этих случаях? Она проста- в  ней мораль противопоставлена аморализму. Герой ее не бесчувственный циник,  он человек тонкой душевной организации, для которого преступление границ морали дает наслажденье ни с чем не сравнимое. Вместе с тем он прекрасно понимает, что такое мораль, и потому предается ей с такой силой, что это, ей- богу, граничит с ханжеством. Свидетельство тому читатель может отыскать сам в произведениях г-на Фролова, а так же в его записях и репликах в жж. Для него типично наезжать на собеседника с требованием все бросить и немедленно присоединиться к единственно правильному мнению.,  Да и мне лично он вполне искренне жаловался в духе:

Зря пропали все труды.
Все они балды,балды!.

Как же так,  возмущается Фролов (тут я немного утрирую, но смысл верен) -  как они, то есть уфимские литераторы смеют заниматься чем угодно, как  не ( к примеру) сообществом «гамбургский счет»? Все должны немедленно все бросить и заняться только самыми  важными делами на свете, не ожидая, впрочем, благодарности, терпеливо снося то, что 90 процентов трудов пойдет немедленно в корзину.
При этом Фролов честен перед собой и своей совестью.
Свой     творческий метод он применяет и  в жизни. Такова природа его наездов на Савельева и Кристину.
Нет ли тут какой опасности для журнала «Бельские просторы», ведь Фролов является ответственным секретарем и по идее не должен друзей приобретать, а не плодить врагов?
Вовсе нет, потому что Фролов не так прост -  на тех, кто действительно имеет карающую возможность, его творческий метод не распространяется. Посмотрите,  какой нежностью и неожиданной заботой окружен вензель О да Е, какой фигурой умолчания являются народные поэты и московские прозаики из влиятельных персон, не говоря уже о соответствующих правительственных органах.
Это так нарочито, что вызывает улыбку.
Любопытно и умение Фролова срабатываться с самыми мягко говоря неожиданными людьми- например Яковлевым в последние годы жизни, когда он окончательно сошел с ума и его лучшие друзья Вахитов с Богдановым его покинули. Как-то не случаен союз Игоря Александровича с г-ном Филипповым старшим. Что говорить, титаническую фигуру Академика Эдуарда Байкова из небытия вызвал тоже Фролов.
Впрочем, и сам Фролов являет собой  трагическую фигуру. Его произведения есть  испытание для высших ценностей в душе человека, его жизнь ни что иное как постоянное шатание в себе божественных основ. Добром такие дела не кончаются.
Ну и на всякий случай я своих  жен (прошлых и будущих) знакомить с Фроловым не буду.