14 марта появилась в печати «декларация прав солдата». Анонимные составители этого проекта выдали его за решение Совета. Гучков передал проект в комиссию генерала Поливанова, которая санкционировала его, и 9 мая Керенский, уже новый военный министр, издает знаменитый «Приказ по армии и флоту» №8, получивший собственное имя — «Декларация прав солдата», очень близкий по смыслу к Приказу №1.

Деникин: «Эта «декларация прав», давшая законное признание тем больным явлениям, которые распространились в армии — где частично, где в широких размерах — путем бунта и насилия или, как принято было выражаться, «в порядке революционном», окончательно подорвала все устои старой армии. Она внесла безудержное политиканство и элементы социальной борьбы в неуравновешенную и вооруженную массу, уже почувствовавшую свою грубую физическую силу... «Пусть самые свободные армия и флот в мире, — сказано было в послесловии Керенского, — докажут, что в свободе сила, а не слабость; пусть выкуют новую железную дисциплину долга, поднимут боевую мощь страны».

(Деникин А. И. Очерки русской смуты: Крушение власти и армии — Мн.: Харвест, 2002, с. 243)

Даже Гучков, протестуя против «декларации», 1 мая сложил с себя должность военного министра, «не желая разделять ответственность за тот тяжкий грех, который творится в отношении родины». «Мы хотели, — объясняет он смысл проводимой им «демократизации» армии, — проснувшемуся духу самостоятельности, самодеятельности и свободы, который охватил всех, дать организованные формы и известные каналы, по которым он должен идти. Но есть какая-то линия, за которой начинается разрушение того живого, могучего организма, каким является армия».

(Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. -М.; Кучково поле 2001. с. 366.)

А. Гучков мотивировал свою отставку: «Ввиду условий, которые изменить я не в силах и которые грозят роковыми последствиями армии и флоту, свободе и самому бытию России...» Такое признание со столь высокого поста показалось нам чрезмерным, пишет глава партии кадетов Милюков.

(Письмо А.И. Гучкова генералу Алексееву в Ставку. Милюков П. Н. Воспоминания... с. 615)

Деникин: «Вся военная иерархия была потрясена до основания, наружно сохраняя атрибуты власти и привычный порядок сношений: директивы, которые не могли сдвинуть армии с места, приказы, которые не исполнялись, судебные приговоры, над которыми смеялись. Пресс принуждения всей своей тяжестью лег по линии наименьшого сопротивления — исключительно на лояльный командный состав, который безропотно подчинялся гонению и сверху и снизу. А правительство и военное министерство, отбросив репрессии, прибегли к новому способу воздействия на массы: воззваниям. Воззвания к народу, к армии, к казакам — ко всем, всем, всем — наводняли страну, приглашая к исполнению долга; к несчастью, успех имели только те воззвания, которые, потворствуя низким инстинктам толпы, приглашали ее к нарушению долга...»

(Деникин А. И. Указ. Соч., с. 94-95)

В мемуарах одного немецкого офицера, участника Первой мiровой войны, описан такой случай. Русские солдаты, атаковавшие его часть, наступали короткими перебежками. Удивлённый офицер наблюдал в бинокль такую картину: после перебежки солдаты залегали на землю, и каждый поднимал свободную левую руку. Кто-то один считал количество поднятых рук, и солдаты продолжали идти в атаку. Как выяснилось впоследствии, они решали голосованием, атаковать им дальше немцев или не атаковать.

Революционные солдаты на Литейном. 

Митинг в гренадерских казармах.

источник-everstti-rymin@lj

читать полный текст со всеми комментариями