Могла ли Победа над нацизмом быть более эффективно закреплена послевоенным переустройством?
Есть у меня шахматы семейства самого продвинувшегося при нацистах нашего деятеля, работал в министерстве Геббельса в Берлине, немного влиял на саму идеологическую компоненту их политики тут. По-своему, удивительно: 1941 год, расовая логика в самом разгаре - ан, сидит в министерстве унтерменш, работает... На все антинацистские даты посматриваю на эти шахматы, думаю одно и тоже: доинтриговался, меньше интриговать надо было. Ум на какой-то грани надо отключать, больше "сердцу" доверять своему и "душе", не так уж важен ум в действительно важных "делах". Не я бы в эти шахматы тогда играл. Сам бы и играл... Не берегу их, использую по назначению, особо не задумываясь. Однако не теряются, что интересно, ни одна фигурка не потерялась...

Могла ли Вторая мировая война закончиться для антинацистской коалиции еще лучше?

Что произошло в результате Победы?

Уничтожили расовую интерпретацию национализма. В любом случае, уничтожили бы.

Восточно-европейские национализмы, лет 50 перед тем с запозданием копировавшие немецкие интеллектуальные образцы от фолька до расовой теории - взяли в серьезные руки, успокоили.

Довоенные слабые, бездумно агрессивные восточно-европейские этнократические государства - разделили между сильными последовательно антинацистскими державами, решили их текущие проблемы с границами, государственными институтами, этническим составом населения и т.д. Огромная Югославия, которой была много десятилетий восточная Европа, успокоилась. Но это было бы при любом исходе, т.к. все национализмы слишком увязли в сотрудничестве с нацистами и британская межвоенная модель с поясом слабых стран между Россией и Германией должна была уйти в любом случае.

Что же могло бы быть иначе, еще лучше?

Германию могли сократить еще больше? Логично... У немцев забрали не все земли, завоеванные ими у славян и исчезнувших пруссов. Вполне логично было бы ожидать возврата всей Пруссии, всего Бранденбурга с Берлином и Лейпцигом включая. Не хватало польского населения для освоения? Почему? Вся восточная Пруссия могла войти в состав СССР и могла быть заселена восточными славянами, а Польша могла сдвинуться еще западнее. Польша как продолжатель традиции не столько польской государственности, столь часто приходившей в упадок за пару столетий, сколько традиции западных славян, противостоявших немцу всегда, вполне могла бы быть протрактована как прежде всего "западнославия". Если бы Польша осталась без Белостока, Гданьска, Перемышля, Белза, Бяла-Подляски... Если бы ее ядро - носитель традиции и идеи неудавшихся государственностей сократилось еще больше... Если бы православные и греко-католики не были выселены после войны, а перешли в состав БССР и УССР, а граница СССР с ПНР прошла бы в 80 км от Варшавы... Но зато в составе Польши были Берлин и Лейпциг, если бы столица Польши сместилась, например, в восточный Берлин... Если бы поляки из СССР переместились бы не только во Вроцлав и Щецин, но и еще западнее... Было ли бы это плохо?

Если бы немецкие военно-пленные не были возращены в Германию после всего лишь четырех лет работ по восстановлению разрушенного немцами народного хозяйства стран-победительниц... Если бы немцы задержались в странах-победительницах дольше, хотя бы года до 55-го, пока была бы освоена вся когда-то отвоеванная ими у славян земля... Тогда никогда бы Германия уже не стала не просто великой, но и просто большой. Пусть бы западная Германия оставалась в своих послевоенных границах, но не имел бы смысла западный Берлин, в окружении славян. Пусть бы немцы в основном собрались в западной Германии. Главное, чтобы маленькая немецкая ГДР с центром где-нибудь в Карл-Маркс-Штадте или Дрездене с ее мечтой о воссоединении не создавала бы на будущее особых проблем. Было ли бы это плохо?

Германия вообще без Пруссии. Небольшая всегда. С поляками - на Эльбе. С украинцами у Кракова и Варшавы. С белорусами у Гданьска и Варшавы. Может быть, с русскими у Гданьска. С не очень наполненными славянами-мигрантами "прибалтийскими республиками".

Была ли бы эта конструкция более прочной, нежели та, которая сложилась на деле? Оказалась ли бы она более эффективной в момент неизбежного в истории любого государства ослабления СССР? Могла ли бы такая комбинация предотвратить тот скрытый, но очень заметный вал возрождения нацистской традиции, прерванной войною, который часто происходит ныне в тени националистических движений восточной Европы? Если бы поляки были также жизненно заинтересованы в сохранении своей антинацистской сути, как ныне белорусы? Если бы украинцы так же намертво не смогли мыслить себя вне антинацисттской традиции? Если бы русские имели в Восточной Пруссии не миллион человек населения, а 5 миллионов, второй Питер близ Зунда? Если бы потеря полученного в результате сокрушения нацизма каждой большой "советской" нацией имело бы критичное значение для ее идентичности? Если бы было невозможно выстроить идентичность вне антинацистской составляющей еще нескольким большим нациям, также, как оказалось это невозможно выстроить после войны белорусам и евреям Израиля?

Послевоенное урегулирование и денацификация были эффективны. Нацизм в открытую политику не вернулся нигде. Никогда в истории восточная Европа не знала столько десятилетий мира. Потому и крах СССР также прошел для региона в общем бескровно. Но это урегулирование не ликвидировало потенциально сильную единую Германию и костяк для реанимации идеи новой Речи Посполитой как изначально слабого и слепо агрессивного "буфера" Европы на Востоке. Восточная Европа не была перестроена кардинально. А вместе с тем сохранились и корни для возрождения тут порожденного в свое время именно местными культурными реалиями нацизма...

А ведь можно же было, кажется, перестроить культурную структуру восточной Европы лучше, полностью, на века, а с этим - и всю Европу. Небольшая Германия никому не была страшна и на западе Европы...

Ясно, что историю вернуть нельзя. Но вообще, отметая хотя бы на один день - на 9-е мая - "ум", "чисто от сердца и души", жаль, что не всех, кого надо было, тогда добили. Кажется, не все тогда доделали. Во имя всеобщего блага, справедливости и прогресса Европы, разумеется. Раз уж иначе оно не получалось.