Говорил я по телефону с Николаем Францевичем Рок-н-роллом. Грустный он, болеет. Дай Бог ему здоровья. Говорил я по телефону с Игорем Сидом, который пишет статью про владимирский фестиваль Китоврас для НГ-Exlibris. Для меня Владимир открылся в очень хороших и важных измерениях, поэтому, я попытался охарактеризовать это одним глубоким казахским словом умiт. Обычно его переводят как "надежда". Однако, мне кажется, у него есть вот такая важная коннотация - то, что держит нас в жизни, даёт желание существовать здесь и что-то делать.

ЧТО БЫЛО В МОЁМ ЖУРНАЛЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД. КРОВЬ-МОРКОВЬ. Екатерина Симонова в своём ФБ задала важные, на мой взгляд, вопросы - "Почему глагольная рифма - это плохо? Почему рифмы типа "кровь-морковь-любовь" - это тоже плохо? Почему все так любят бессмысленно рубиться (по крайней мере, я знаю кучу таких людей), по поводу того, какой должна (причем - кому должна и за что?) быть поэзия". Тут я с автором солидарен: нет в поэзии хорошего и плохого; всё зависит от поэтических задач, которые ставит автор; всё зависит от контекста. Поэзия никому ничего не должна объяснять, тем более недоучившимся пэтэушникам и "критикам" с мозгом орангутанга. Вот ещё некоторые высказанные мнения. Эмиль Сокольский: "Тема старая, Катя! Блок однажды сказал собеседнику, что не в том дело! - "Хорошая рифма и должна быть глагольной, но я не должен чувствовать глагола, как вообще не должен чувствовать ни грамматики, ни синтаксиса". Алексей Александров: "Катя, это ж писано для тех, кто начинает) Чтоб курсанты учили матчасть и совершенствовали владение техникой)". Вадим Калинин: "Плохие" или "хорошие" рифмы бывают только у критиков понятия не имеющих о поэзии. Так же и споры о "допустимости формы" ведутся только долбоебами с синдромом вахтера головного мозга". Александр Беляков: "Как прекрасны банальные рифмы!". Ну и т.д.