Четыре песни. Четыре картинки.
Двух моих френдш окончательно разбудило лето. Одна песни во вредленте поет, другая все время рвется танцы танцевать Я тоже люблю и петь, и танцевать. Но это удается все реже и реже.
Раньше, помню, все дома делала, напевая и пританцовывая. Не беда, что не всегда слова знала. Главное - мелодия, слова сочинялись сами собой, какие хотелось. А "шаг вперед и два назад" очень даже неплохо территориально вписывались в пространство кухни и ванной.
У меня не было песен любимых и нелюбимых. Поется - и хорошо. Но до поры до времени. Наступил такой момент, когда из всего, что пелось, я невзлюбила четыре песни. Я их просто даже возненавидела, и в то же время они были дороже всех песен, которые когда-либо слышала.

Когда меня спрашивают, какой день в моей жизни был черным, я обычно называю несколько. Но среди названных нет 29 июня 199... года. Хотя именно он и есть тот самый черный день. В тот день я провожала сына в армию. Но черный он не потому, что провожала, и до него приходилось расставаться: практика, соревнования, каникулярные поездки... А потому, что в армию.
Афган закончился, Чечня еще не началась, дедовщина только набирала силу, казалось, чего бояться? чего тревожиться? Да разве мало у нас было и есть горячих точек, в которые затыкают необученных солдатиков. Я это понимала и видела, и это-то меня страшило.
Проводы были шумными, но не пьяными, а мой мальчик необычайно говорлив и весел. В кепочке, прикрывающей обритую налысо голову, джинсах и любимой рубашке, он сидел в центре стола, сыпал шуточками, произносил тосты-напутствия друзьям и подружкам, изредка настороженно поглядывая на меня. А я в ответ улыбалась, на ходу сочиняла эпиграммы, разыгрывала мимические этюдики, в общем, подыгрывала, как могла. Но чего мне это стоило!
А в соседней комнате непривычно громко, ни на минуту не умолкая, звучала музыка. Все, чем увлекались сын и его друзья: "Queen", "Aerosmith", "Led Zeppelin", " AC/DC", "Rolling Stones", "Beatles", Status Quo", Челентано, Кутуньо, Аль Бано с Роминой ,еще кто-то..... уже не помню всех. Но зато очень хорошо помню, по сей день до последнего слова помню четыре песни.
Одной из них была "Левый берег Дона" в исп. Кости Ундрова. Очень модная у нас в то время песня. Ну какой ростовчанин хоть раз в жизни не побывал на Левбердоне? Шашлыки и раки, знаменитые ростовские и цимлянские рыбцы и чебаки, пиво ... , теплый замусоренный песочек и грязная водичка. Впрочем, не купаться же, в самом-то деле, ездят туда. И не загорать. Для этого есть Черное море: 6 часов по трассе - и пожалуйста, хоть до посинения. Наверное, потому эта песня ( по сути, очень простенькая, с незатейливой мелодией) и покорила ростовчан, что Левбердон для них - знаковое место. Я слышала, как ее поют Розенбаум и Шафутинский. Не то, совсем не то. Они поют по-столичному, а Костя Ундров - по-ростовски.
Вот так и осталась в памяти картинка: сын, кепочка и эта песня:

Играй, гармоника, играй,
Мы на земле искали рай,
И он, конечно, был немыслимо далёк.
А до него рукой подать,
Чтоб наступила благодать,
Давай-ка сядем в этот старый катерок.

Припев: Левый, левый, левый берег Дона
Чайки, пляжи, плёсы у затона.
Рядом, рядом омуты и мели,
Мы до них добраться не умели.

Ну что ты смотришь, не пойму,
Скорее прыгай на корму,
Ах, катерок, ну что ж ты к берегу прирос.
Ты сам, конечно, не ахти,
Но поскорей затарахти,
И пусть концы нам бросит с пристани матрос.

Припев.........

Вдоль нашей юности вдвоём
Мы тихо, тихо поплывём,
На каждом спуске узнавая каждый дом.
Огни, причалы, а потом
Ростов растает за бортом,
И мы на самой дальней линии сойдём.

Припев....

Видимо, для того, чтобы поддержать моральный дух сына, его лучший друг часто ставил кассету с " You are in army naw". Это вторая ненавидимая и любимая песня из того времени. Бьют по нервам эти тататата-та-та..... и вызывают ритмом из закоулков памяти вторую картинку: посерьезневшее, такое родное - до бесслезного плача , до безмолвного крика- лицо сына, и эта песня:

A vacation in the foreign land
Uncle Sam does the best he can
You`re in the army now
Oh, oh you`re in the army - now

Подружка сына очень любила Стива Уандера. И все время тащила нашу кепочку танцевать, как только ставили кассету с его песнями. И третья картинка встает перед глазами: нежное мужское лицо моего мальчика, который в танце нашептывает что-то ласковое своей девочке, едва касаясь губами ее ушка. Песня, под которую они танцевали - была моей третьей любимой ненавистью-песней. Все два года, пока сын служил, она звучала во мне, как молитвы, которых я тогда ни одной не знала:

I just called to say I love you
I just called to say how much I care
I just called to say I love you
And I mean it from the bottom of my heart

Но вот гости стали расходиться. Остались только самые-самые. И пока девочки убирали со стола и мыли посуду, мы с сыном стояли на балконе, курили, иногда произносили несколько слов, но больше молчали. Молчали под розенбаумовскую "Скрипач Моня".

Скрипач а идиш Моня -
Когда-то бог симфоний -
Играет каждый вечер
В ростовском кабаке.
Костюмчик так, не очень,
Но чистый, между прочим,
И кое-что в потертом кошельке.

Скрипач а идиш Моня -
Скрипач всегда в законе.
Когда задуют ветры
И душу замутит,
Тогда к тебе приду я,
И всех как ветром сдует,
И мы споем наш старенький мотив:

Здравствуйте, гости!
Ай, не надо, ай, бросьте.
Здравствуйте, гости
Дорогие мои!
Столик Ваш справа.
Моня, бис! Моня, браво!
Моня не гордый,
Моня пьет на свои.

Скрипач а идиш Моня
В своих сухих ладонях
Мое ты держишь сердце,
Как горло держит стих.
Смычком едва касаясь
Завитых струн-красавиц,
Грехи мои больные отпусти.

Играй, маэстро Моня!
Я вечно на перроне,
Я трусь об них, как трется
О струны канифоль.
Но каждый раз в вагоне
Пассажи твои, Моня,
Снимают вмиг мне головную боль.

Здравствуйте, гости........

Это четвертая песня, которую я ненавидела 2 года. Ненавидела и любила. И когда мне хотелось поговорить с сыном ( мысленно, конечно), я ставила кассету с этими песнями, слушала и вспоминала тот день - 29 июня 199... года.

P.S. В тот день был день рождения папы. Ему исполнилось 75 лет. Это был его последний день рождения.