http://lj.rossia.org/users/aculeata/1210500.html

Погуляли с девчонками на ОМОНовском празднике.
Отдельное спасибо Тане Я. за таланты навигатора.
Из забавного:

(1) Не только в здание Замоскворецкого суда, но
и близко к зданию менты не подпускали. Начиная часов
с десяти утра они ходили с металлическими загородками
и строили сложные лабиринты. Когда мы втроем (с </a></b></a>katia
и вот Таней) пришли, с нами говорили примерно так:

-- Вот этот прошел в поликлинику. В поликлинику --
пожалуйста. А вы куда?

-- А я вперед, согласно конституции, -- говорю. --
Вон, видите, здание.

-- Нельзя. Так куда вам?

-- Ну, пускай в поликлинику.

-- Смотрите. Поликлиника прямо! Если вы куда-нибудь
свернете, налево или направо, вас сразу задержат.

Мы все прошли в поликлинику, естественно, тут же свернув
у них на глазах, и никто не почесался даже. Но минут через
десять Таниного мужа, который шел следом, в поликлинику
уже не пустили: "Что-то вас слишком много."

(2) Я вежливо спрашивала у человека в черной форме,
распоряжавшегося ментами, почему он не хочет пустить меня
на открытое заседание суда согласно Конституции. Он, кстати,
вообще не очень говорил по-русски -- может, притворялся.
Он сказал: "А вы почему хотите пройти?" -- "А я, -- говорю, --
вообще интересуюсь судами, знаете, открытыми заседаниями." --
"Тогда это не ко мне. У меня тут вот есть список. Я по этому
списку пускаю." -- и показал список, сложенный вдвое.
Он у него торчал из нагрудного кармана.

Меня попросили раздать инструкции, что делать в случае
задержания, и, надо сказать, в какой-то мере они пользовались
спросом. Начальник ментов тоже заинтересовался: "А что это
вы раздаете? Покажите, вдруг мне понадобится!" Мы все
радостно заверили его, что обязательно понадобится, и
с удовольствием дали ему экземпляр. Люди должны помогать
друг другу.

(3) Мы оказались в самом безопасном в общем-то месте,
и довольно скоро обнаружили, что можем наблюдать
с расстояния один метр, как строится перед забегом
омоновская команда и как погружает после короткой охоты
людей в автозак. Наша природа не была ясна ментам, и один
"эшник" в штатском в какой-то момент задал вопрос: "Вы откуда?"
Я ответила: "Из Москвы." Он сказал: "Ну, это понятно,
а здесь на каком основании?" "Это, -- говорю, -- вот
мы, значит, граждане, осуществляем свое конституционное
право." Он сказал: "Все ясно." И отошел; довольно
долгое время после этого нас не трогали.

</a></b></a>katia с непривычки не могла оценить ментовские
пляски, но чувствовала себя плохо при виде задерживаемых.
В какой-то момент она стала громко говорить, примерно
так: "Что же вы делаете? Это наши студенты! Перестаньте,
пожалуйста, перестаньте их бить, зачем вы их бьете."
Ну как -- на самом деле, это было сравнительно
вегетарианское задержание, но Кате все равно сильно не
понравилось, тем более, пинали ногами по ногам и правда
ее студентов. Вскоре нас попытались вывести, и я тогда
сказала: "Ну нет, ребята, как же мы можем уйти? Здесь
наши студенты, а вы их бьете." Мент развеселился и сказал:
"А вы бы не пускали ваших студентов! Почему они не на
занятиях?" Я пожаловалась, мол, как же, не пустишь их,
мерзавцев, все вот стараемся.

Забегая вперед -- через какое-то время, когда мы созвонились
с Мишей В. и вышли к нему в толпу, присоединившись к общему
мясу для задержания -- действительно, увидели там еще
не повинченных студентов матфака. Я тут же с возмущением
спросила их, почему они не на занятиях. А они сказали,
что у них занятия начинаются в два. Двух тогда еще не было.
Вижу в этом происки пятой колонны и Госдепа США.

(4) В стоянии напротив автозаков был некий даже смысл.
Во-первых, девчонки, у кого была вода, оную воду завинченным
передавали. Во-вторых, когда мент хотел покуражиться,
и начинал орать на завинчиваемого, прижатого руки-вверх
к автозаку: "Че ты сопротивляешься!" -- мы с удовольствием
сообщали: "А мы тут все видим, никто вам не сопротивляется," --
отчего мент терял нить и просто проталкивал дядю в автозак.
Но это, видимо, потому, что наша природа была ему
неясна. В конце концов нас все-таки вывели под локотки
под специально построенную полосу заграждений "для нашей
же безопасности".

Но забавнее всего была, пожалуй, отличная старушка, которая
тоже стояла с нами. Она непрерывно костерила ментов:
"Вот! Туда же! Да вы что! Вы что -- прямо в этот
автобус пихать людей?! Пинаются они. Вас бы так
попинали по ногам! Вот и внука моего так же забрали.
Ни за что забрали! Надо вам Майдан, надо вас на Майдан!"
Второй по счету автозак -- на наших глазах их укомплектовали
штук пять -- открыли Навальным. Старушка была увлечена
тем, что ругала ментов. Потом кто-то ей сказал, что вот
тут в автозаке Навальный. Она оживилась: "Да? А я думала,
он не пришел. У меня его автограф есть! У меня, знаете,
всех их, многих этих, ну как их, есть автографы. СВОБОДУ
НАВАЛЬНОМУ!!!!" Было ей лет девяносто. Рассказывала,
как этот нахал, молодой ОМОНовец, обратился к ней развязно:
шли бы вы, мол, бабушка, пили чай! Она отрезала: "Да кто
ты такой, чтобы мне указывать, что мне пить! Я хочу пить
коньяк."

Еще говорила: "Я была тогда на Болотной. Все было подстроено!"
Стоять она могла только с палочкой, и сердилась, что напротив
автозака не выставлено скамеек.

(5) Мой бывший соученик Федор Х. (из тех времен, когда
я была лет на пятнадцать старше своих однокурсников)
поднаторел в партийной работе и зажигал речевками.
Когда мы вышли в "мясо", там было весело, и мы орали
под руководством опытных партийцев, кому свободу
и кому позор. Но перед тем в рядах митингующих
возник совершенно волшебный человек, патриот России.
Он кричал, например: "Слава Путину! Слава Единой
России! Слава российским спортсменам-олимпийцам!" --
и даже: "Слава министру внутренних дел Российской
Федерации [такому-то -- забыла фамилию]". Он всех
вдохновил, и я тоже стала кричать: "СВОБОДУ МИНИСТРУ
ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ!" -- но товарищи
сказали, что это слишком смело и нас всех заберут за
мой патриотизм. Плакаты, например, "ВСЕХ НЕ ПЕРЕСАЖАЕТЕ" --
немедленно бывали раздираемы на части отрядом космонавтов,
заодно они старались винтить всех в ближайшей окрестности.

(6) Отряд ментов, подготовившийся к забегу в толпу,
развернулся и сделал себе "вольно" от одного взгляда
красавицы Толоконниковой, которая подошла к заграждению
с другой стороны. Было это буквально так, мы с Катей
очень смеялись. Америка сказала удовлетворенно: "Ну вот,
хотя бы Ленина видели." И добавила: "Знать бы еще,
что она говорит." Толоконникова говорила о чем-то
с ментами. Я предположила, что она просто убеждает
их перейти на сторону народа. Катя мрачно ответила:
"Ну да, а потом она пойдет в суд и просто убедит судей
всех там оправдать."

(7) Катя ушла греться в Вышку. Спустя какое-то время,
когда мне пришла пора уходить, а также и Мише В., ходы
и выходы были уже ментами перекрыты. Они выпускали прессу,
и постепенно прессы не осталось, а нам сказали: "Мы еще
посмотрим, кто уйдет отсюда, а кто останется." Мы тогда
вышли поверх заборов, и проф. В. всячески пытался дозвониться
беспутным студентам, чтобы не допустить их до прогула занятий.
Мы требовали, чтобы они перелезли через забор с целью
соблюдения дисциплины. По-видимому, в конце концов они
так и сделали.

(8) Я уже была в метро, когда мне стал звонить Саша Ч.
из общества "Мемориал". Он все еще оставался в оцеплении.
Попыталась и его убедить вылезти через забор с целью
соблюдения дисциплины. Он грустно ответил, что весит,
кажется, 117 килограммов. Эта новость произвела на меня
впечатление. В последний раз я видела его лет тридцать
назад, тогда он был юн и весил не больше шестидесяти.
Так и не знаю, чем это для него кончилось.

Героические товарищи, избегнув государственной транспортации,
пошли ловить свой шанс на Манежке. Я же пошла работать.
Героям слава, хотя было бы все-таки приятно знать, что
они еще живы. Вообще-то, по ощущениям, менты сильно
готовились озвереть.