Алексей Плуцер-Сарно. Провокативное искусство, или Секрет успеха общественной модернизации
В свете последних скандалов в современном искусстве, в частности истории с Гором Чахалом, позволю себе высказать ряд соображений о природе искусства провокации и эпатажа.


Эпатаж в искусстве – это сознательная провокация, направленная на изменение существующего общественного статуса кво. Художник хочет изменить сами правила игры, нарушая существующие системы норм и правил. И в истории искусства сам взрыв норм – это периодически осуществляемая норма.

Однако сейчас, в XXI веке оказались размытыми границы между искусством и политикой. Это привело к тому, что, с одной стороны, художественные акции часто воспринимаются властью как задевающие ее интересы, а иногда даже как направленные на подрыв ее основ, а, с другой стороны, властные пожелания воспринимаются арт-сообществом как попытка давления, цензура.

При этом само арт-сообщество давно уже расколото на множество враждующих групп, относящихся, условно говоря, к двум основным лагерям: сытому конформистскому гламуру, кормящемуся вокруг власти, и голодному экспериментальному арту, расшатывающему нормы традиционного искусства и уповающему на коллекционеров.

Нужно заметить, что имена традиционных конформистов история чаще всего забывает, зато значительную часть имен склонных к инновациям специалистов по эпатажу и провокациям попадают на скрижали истории.

Все эти провокативные формы поведения, «антиповедение», скоморошество, юродство существуют не первую тысячу лет. Тут можно говорить об архетипе Трикстера, который нарушает границу между миром живых и миром мертвых.

Причем в целом этот конфликт, связанный с нарушением различных социально-статусных границ, выполняет целый ряд позитивных общественных функции. Конфликт интересов является структурообразующим фактором. Из конфликта могут вырастать новые отношения. Но для этого конфликт не должен вырастать в непримиримое противостояние. И здесь на первый план выходит искусство управления конфликтом, умение находит конструктивные компромиссы.

И здесь необходимо рассматривать саму художественную провокацию исключительно через социокультурную призму. Здесь нужны эксперты, а не прокуроры. При этом нельзя не учитывать и личностного фактора. В России идут глобальные перемены, которые вызывают психологическую фрустрацию. И в таком контексте люди часто просто не хотят идти на компромиссы, они хотят серьезного конфликта, войны. Как следствие, отдельные чиновники начинают болезненно воспринимать само провокативное искусство, видеть в нем опасность и не замечать позитива. Художники нездоровым образом реагируют на попытки влияния на арт-сообщество со стороны любого чиновника, видя в нем угрозу свободе творчества.

Арт-сообщество зачастую напрямую обвиняет власть в цензуре. Хотя реальность такова, что даже самые радикальные из российских арт-провокаторов, такие как группа Война, нарушающие в своих акциях все писаные и неписанные законы, включая уголовный кодекс, по-прежнему серьезным репрессиям со стороны власти не подвергаются.

Думается, власть сегодня просто пытается вырабатывать определенную позицию по отношению к культуре. Делает это зачастую грубо и неуклюже, но все же не спешит отправить за решетку даже самых радикальных и экстремальных художников. Свои усилия она сконцентрировала в большей степени на взаимодействии с кураторами и организаторами «неугодных» выставок. То есть институационально власть работает в своей плоскости, не покидая зону взаимодействия в рамках общего менеджмента социума.

Однако и для самой власти уже давно стало очевидным, что инновации в искусстве, общественной жизни и политике – необходимость. Поиск компромиссов – общемировая практика в рамках конфликтных ситуаций. Но инерционно в России сегодня по-прежнему переговорным процессам в конфликтных ситуациях пришли скандалы, суды, войны и другие недипломатические методы решения проблем.

Причем чиновники федерального уровня ясно понимают, что сегодняшнее российское общество – традиционно, лишено динамизма, нуждается в глобальной модернизации. Однако не видно достаточного понимания того факта, что именно современное искусство является мощнейшим инструментом для модернизации менталитета, для «прочистки общественных мозгов». А без модернизации общественного образа мысли о модернизации России можно забыть. Современное искусство – одни из немногих инструментов, способных предложить обществу новые типы мысли, восприятия, новые ценностные стратегии.

В рамках общества знания, пришедшего на смену информационному обществу, необходимо принять новую концепцию взаимоотношений арт-сообщества и власти. Сам факт поддержки Минкультом Московского биеннале, в рамках которое выставляются едва ли не самые провокативные художники, показывает, что власть понимает важность тех функций, которые берет на себя современное искусство. Федеральная власть понимает, что ничего революционного в современном искусстве нет, но недооценивает его модернизационный потнециал.

Ведь современное искусство демонстрирует бешенную динамику структурных изменений, у которой есть чему поучится. И, надо сказать, что в своих пиар-стратегиях власть давно уже приняла на вооружение множество наработок современного актуального искусства. Целый ряд акций различных партий в прямом смысле концептуально восходят к идеям русского арта. В этом смысле, очевидно, что полная свобода эксперимента, предоставляемая арт-сообществу – залог успешности процессов общественной модернизации.